Бронко несколько раз прошел туда и обратно, словно ночной призрак. Здание подстанции и следы человеческой жизнедеятельности выглядели в этом пейзаже абсолютно чужеродно. Скрытые в угольных тенях, они портили общее впечатление от прекрасной летней ночи, напоминая о том, что все людское мимолетно и тленно, тогда как настоящая дикая природа – бессмертна и обязательно возьмет свое.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Птица решил сам заговорить с Бронко. Когда они сошлись на маршруте обхода в очередной раз, Сергей негромко спросил:
– Ты ведь родом из Словакии?
Научник остановился, потом жестом предложил присесть на старую поваленную березу.
– Ты сделал такой вывод из особенностей моей речи?
– Нет, я бы не отличил словацкого от чешского. Просто парни из группы о тебе так отзывались – «словак».
– Тогда понятно. Слышал о Братиславе? Это столица словацкого государства.
– Так ты оттуда? Название на слуху, но я там не был никогда. Если честно, я все до сих пор не могу привыкнуть, что нет больше Чехословакии, а есть отдельно Чехия и отдельно Словакия.
– Да? – Бронко заинтересованно поднял бровь. – А тебя что-то связывало с советской Чехословакией?
– Нет, просто учебники в школе были тех еще времен, Союза. Фильмы, опять же, всякие.
– Европа теперь другая. Не такая, как была в холодную войну. Это и хорошо, и плохо. Я видел много плохого. Это нельзя забыть.
– О чем ты?
– Югославия. У вас говорили о ней что-то по телевизору?
– Конечно. Там же война была. Сербы схлестнулись с хорватами.
Бронко покачал головой.
– Череда войн. На последней из них я был, в Косово. Плохие воспоминания. Страшные.
– А в качестве кого ты там был? Случайно застал?
– Не случайно. Оказался в научной группе, мы искали оружие массового поражения у людей Милошевича.
– И не нашли… – констатировал известный факт Сергей.
– Не нашли. Я знаю, как русские относятся к сербам. Знаю, что вы осуждаете действия НАТО. Но вы не знаете всей правды. Там действительно были перегибы, сербские военные и националисты среди них – не овечки. Были случаи геноцида.
– Может быть. Но и хорваты, боснийцы с албанцами – тоже не «овечки».
– Истинно так. Обе стороны наломали дров. А страдали обычные люди. Я видел исход. Ты знаешь, что это такое? Когда огромные толпы испуганных людей: мужчины, старики, матери с детьми, – голодные, с узлами вещей, стоят, сидят, лежат по обе стороны границы. И вздрагивают от каждого далекого выстрела. Боятся каждого человека в форме. И ты едешь несколько часов в колонне, а они смотрят на вас и тянут руки. В надежде получить хотя бы кружку воды для умирающего от жажды ребенка. А у тебя нет. Потому что последнюю свою воду ты отдал еще час назад. Тогда ты думаешь: «Я человек, они тоже, мы в цивилизованной Европе, но почему вот так происходит? Как это возможно?» Непонимание. Боль души.