Сани продолжали вертеться, но ему удалось различить яму, которую они выкопали, прикрытую тонким слоем обгоревших досок, – четверо детей стремительно неслись к подножию водопада, и яма все приближалась.
– Премоляр? – спросила Солнышко, что значило нечто вроде «Не следует ли мне вонзить в лед еще и зубы?»
– Стоит попробовать, – ответил Клаус, однако, когда младшая Бодлер нагнулась и вонзила зубы в тающий лед, Бодлеры сразу поняли, что пробовать даже не стоило, поскольку сани как ни в чем не бывало продолжали вертеться и неслись к подножию водопада.
– И этого тоже мало! – огорчилась Вайолет и стала изо всех сил напрягать изобретательские способности, вспоминая, как остановила фургон, когда они с братом спасались от автомобиля Графа Олафа.
Никаких предметов, достаточно больших, чтобы послужить парашютом, под рукой не оказалось, и старшей Бодлер стало жаль, что с ними нет Эсме Скволор, – тогда сани можно было бы остановить при помощи громадного кострообразного платья. Не было у них и патоки из жженого сахара, клеверного меда, маисового сиропа, темного пряного уксуса, яблочного повидла, земляничного джема, сахарной заливки, кленового сиропа, сгущенки, обсыпки из коричного сахара, вишневого ликера, рафинированного и сверхрафинированного оливкового масла, лимонного творога, кураги, манговой приправы, финиковой пасты, острой горчицы, фруктовых мягких пастилок, crema di noci, консервированного винограда, тянучек, тыквенной начинки для пирога и конторского клея, а также других липких и клейких веществ. Но тут Вайолет вспомнила, как сделала якорь из столика, сунула руку в карман и поняла, что следует предпринять.
– Держитесь! – воскликнула она, однако сама держаться не стала.
Бросив рваные ремни, она схватила длинный хлебный нож и вытащила его наконец из кармана. Нож пролежал там всего несколько дней, однако Вайолет казалось, будто с тех пор, как она взяла нож в фургоне, прошла целая вечность, и еще ей казалось, что каждые несколько минут она трогала его зазубренное лезвие, думая, как бы победить оставшихся наверху злодеев, но самой злодейкой не стать. Однако теперь она наконец поняла, каким образом нож может спасти их всех и никому не повредить. Стиснув зубы, Вайолет высунулась из крутящихся санок и изо всех сил вонзила лезвие в лед на скользком склоне.
Кончик лезвия попал в трещину, возникшую от удара Весеннего шеста Кармелиты, а затем нож ушел в лед по рукоять, и как раз в этот миг сани долетели до низа. Раздался поразительный звук – ничего подобного Бодлерам в жизни не доводилось слышать: нечто вроде сочетания хлопанья огромного окна и низкого пушечного буханья. Нож расширил трещину, и с громоподобным треском остатки льда разлетелись на мельчайшие осколки – вилки, солнце, зубы и сани одержали наконец верх над водопадом. Раздалось оглушительное «плюх!», воды Порченого потока хлынули по склону, и секунду спустя оказалось, что Бодлеры находятся вовсе не на поверхности замерзшего пруда у подножия необычно изогнутой льдины, а просто внизу водопада, а на голову им хлещут тысячи галлонов воды. Сироты едва успели глубоко вдохнуть, и сани ушли под воду. Сестры и брат держались крепко, но тут старшая Бодлер почувствовала, как две руки соскальзывают с ее пояса, и когда деревянные сани вынырнули, Вайолет окликнула потерянного друга.