Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы (Сникет) - страница 82

– Алло, – сказала наконец Вайолет.

Телефон молчал.

– Алло, – повторила Вайолет. – Алло. Алло.

Телефон ничего не отвечал.

– Алло! – сказала она еще раз, так громко, насколько смела.

– Наверное, лучше повесить трубку, – мягко посоветовал Клаус.

– Но почему никто не отвечает? – возмутилась Вайолет.

– Не знаю. Думаю, телефонистка нам не поможет.

Вайолет повесила трубку и открыла дверцу телефонной будки. Теперь, когда солнце зашло, в вечернем воздухе похолодало, и Вайолет дрожала на ветру.

– Кто же нам поможет? – спросила она. – Кто о нас позаботится?

– Придется самим позаботиться о себе, – ответил Клаус.

– Эфраи, – проговорила Солнышко, разумея под этим «Вот теперь наши дела действительно плохи».

– Еще бы, – отозвалась Вайолет. – Мы находимся невесть где, спрятаться тут невозможно, и весь мир считает нас преступниками. А как должны преступники заботиться о себе в Пустошах?

И словно в ответ, Бодлеры тут же услышали взрыв смеха. Смеха еле слышного, но в вечерней тишине заставившего детей вздрогнуть. Солнышко показала пальцем, и все трое увидели свет в одном из окошек фургона Мадам Лулу. За стеклом мелькали тени, и дети представили себе, как там, внутри, болтают и смеются Граф Олаф и его компания, в то время как бодлеровские сироты дрожат от холода в полной темноте.

– Пошли посмотрим, – сказал Клаус. – Поучимся, как должны заботиться о себе преступники.

«ПОДСЛУШИВАТЬ» здесь означает «прислушиваться к интересным беседам, участвовать в которых вас не приглашали». Подслушивать – очень полезное занятие, а зачастую и приятное, но подслушивание считается признаком невоспитанности, и, как бóльшая часть невоспитанных поступков, подслушивание неизменно влечет за собой неприятности, если вас застигнут за этим занятием. Однако бодлеровские сироты, как вам известно, имели в этом отношении богатый опыт и научились не попадаться. Они знали, как бесшумно прокрасться на территорию Карнавала Калигари, как притаиться под окном фургона Мадам Лулу. Случись вам оказаться там в этот зловеще-синий вечер (а ничто в моих расследованиях не указывает на ваше присутствие), вы бы не услышали ни малейшего шороха, когда Бодлеры подслушивали разговоры своих врагов.

Зато Граф Олаф вместе с труппой шумели вовсю.

– Мадам Лулу! – заорал Граф Олаф, как раз когда дети прижались к стенке фургона, стараясь стать как можно незаметнее в вечернем сумраке. – Мадам Лулу, налей-ка нам вина! После поджога и бегства от полиции меня всегда мучит жажда.

– А мне хочется пахтанья[26] в бумажном стаканчике, – потребовала Эсме. – Это новый модный напиток.