– Вполне… – хмуро поддержал Небольсин.
Ветлинский встряхнул в руке бумагу.
– Пункт второй: «Памятуя об ответственности перед родиной и революцией (выпуклые глаза контр-адмирала обежали лица людей, сидевших перед ним), я приказываю всем исполнять свои служебные обязанности впредь до распоряжений нового, Советского правительства…» Все, господа! Лейтенант Басалаго!
– Есть! – вскинулся тот, всегда в готовности.
– Немедленно поспешите в краевой клуб. Выскажите перед митингом полную готовность Главнамура поддержать новое правительство Ленина. И зачтите им этот приказ… Сразу! Мы наверняка еще успеем перехватить их резолюцию…
Так и случилось. На трибуну, запыхавшись, влетел лейтенант Басалаго, мокрая прядь упала ему на лоб.
– Свершилось! – выкрикнул начштамур в темноту зала, жарко дышащую на него. – Слабая и немощная власть Временного правительства, власть бюрократии и буржуазии, пала… Мы, представители командования и передового русского офицерства, счастливы заявить здесь, что пойдем в ногу с трудовым народом!
– Уррра-а-а! – всколыхнулся зал.
– И мы надеемся, – продолжал Басалаго, – что Россия, в руках правительства новой формации, даст изможденному русскому народу покой благородного мира (после победы! – добавил он)… и внутреннее устройство в рамках демократии и свободы. Да здравствует власть Советов! – закончил Басалаго.
Мишка Ляуданский, пристроясь на краю стола, быстро перебелял резолюцию, вставляя в нее обороты речи, свойственные лейтенанту Басалаго.
– Совжелдор против! – раздался голос Каратыгина. – Совжелдор призывает не подчиняться большевикам и свергнуть власть узурпаторов.
Басалаго тряхнул головой, отбрасывая с мокрого лба жесткую прядь волос, на которой еще таял снег.
– Я не политик, – ответил он. – Я только выразил генеральное мнение Главнамура, которому принадлежит власть на Мурмане.
– Это предательство Главнамура! – Новый голос. Басалаго впился в потемки зала, выискивая того, кто кричал.
А там, где-то далеко-далеко, в самой глубине барака, мерцали погоны, и он узнал кричавшего. Это был его приятель по штабной работе – тоже лейтенант флота – Мюллер-Оксишиерна.
– Я вас не знаю, – сказал приятелю Басалаго, и зал снова стал ему аплодировать, потому что его-то как раз хорошо все знали…
Но тут от дверей кто-то доложил хрипло:
– Получена телеграмма. В Москве восстание против большевиков… Москва не принимает Советской власти!
– Вот оно! – завопил Каратыгин. – Начинается…
Через толпу, выдирая полы шинели из плотной давки, пробирался на выход лейтенант Басалаго. Глянул на Небольсина, шепнул: