– Не говори так, – возразил Небольсин.
Волоча по полу края шинели, Сыромятев вернулся к их столу Куснул толстую губу.
– Не подумайте обо мне так, что, мол, подобрел от еды. И не за хлеб. Не за положение. Нет! Поехали. Буду служить…
Он повернулся к Небольсину, подавленно молчавшему:
– А вы в Мурманск?
– Да.
– Что ж, прощайте. Я знаю, меня там приласкали бы, как боевого офицера. И все-таки я избираю Петрозаводск. Так уж случилось сейчас, что большевики – это и есть Россия, а я офицер русской армии, и я обязан служить отечеству, оскорбленному и ослабевшему… Реставрации старой армии мне отсюда не видится. Нет. Напрасно хлопочут некоторые мои бывшие товарищи…
* * *
Дымно ревел в те дни гудок Онежского завода: пришло тридцать восемь человек – большевики. Молча построились. Их сразу бросили в бой. Против финских отрядов, рыскавших у дороги. Обратно привезли трех раненых – они были ужалены пулями в спину.
– В спину? – не поверил Спиридонов, вставая.
Полковник Сыромятев держал руки по швам.
– Да, в спину, – ответил. – Впрочем, позвольте сначала задать вам, Иван Дмитриевич, один нескромный вопрос.
– Пожалуйста, – разрешил Спиридонов.
– Вы сами воевали?
– Воевал.
– Так почему же вы бросили в бой людей, – спросил его Сыромятев, – даже не объяснив им азбуки боя? Они ранены в спину. Хорошо, что не в затылок. Что получается? Боец стреляет во врага и тут же, по глупости, подхватив винтовку, скачет вперед. А сзади его стегает своя же пуля… Очень смело! – похвалил Сыромятев. – Но зато и неумело.. Вы как дети малые.
Спиридонов был пристыжен.
– Хорошо. Вы, я вижу, человек упрямый и своего добьетесь. Мы с вами, чувствую, сработаемся…
Они действительно сработались – как две шестерни в одной машине. Помог этому сам Спиридонов.
– Вот что, – сказал он как-то. – Меня, как вы знаете, некоторые недобитые бандитом зовут. Сплетни разные по Мурманке ходят. И – боятся… Если я замечу, что вы, полковник, из страха или еще почему-либо служите нам, то я… Да что тут долго размазывать! Просто я вас перестану уважать.
– Товарищ Спиридонов, – перебил его Сыромятев, – кто вам сказал такую чушь, что я вас боюсь? Зарубите себе на носу: полковник Сыромятев ничего не боится…
В эти дни Совжелдор выделил делегата на IV съезд Советов – Павла Безменова. И был дан ему наказ: доложить правительству, что положение на севере создалось странное. О переменах на Мурмане почему-то извещают исполком Совжелдора в Петрозаводске, но Центр о событиях ничего не знает. И образован для управления краем подозрительный триумвират – из француза, англичанина и одного русского, никому не известного человека (совершенно беспартийного).