– Да не было пуза. И вдруг поехало, как на дрожжах!
– Надо было раньше смотреть внимательней.
Щерились адъютанты над Харченкой – «советские порученцы»:
– Весьма оригинальное применение женщины в железнодорожном департаменте мурманского министерства колонизации…
Когда вопрос выяснился, то имя Небольсина навело Процаренуса на кровавые размышления.
– Недобитый, – сказал. – Хорошо, я его успокою…
…Процаренус был у генерала Звегинцева по делам, когда заявился вдруг здоровенный верзила в промасленном полушубке. Бросил на стол лохматую шапку и посмотрел на всех косо.
– Вам, товарищ, меня? – спросил его Процаренус.
– Я инженер Небольсин, начальник этой дистанции. Мне сказали, что вы просили меня разыскать вас.
Процаренус посмотрел на кулаки путейца, поросшие рыжеватой шерстью, и сказал:
– Вам придется оставить дистанцию.
– Почему? – спросил Небольсин спокойно.
– Пьянствуете… развратничаете…
– Это неправда, – ответил Небольсин и показал на генерала: – Вот и Николай Иванович подтвердит, что здесь все выпивают, выпиваю и я. Это не повод для изгнания. Куда я денусь?
– Мне не нравится ваша фамилия.
– Фамилия русская, старинная. Дай бог каждому такую иметь!
– Верно, – согласился Процаренус с ехидцей. – Фамилия ваша русско-дворянско-реакционная…
– Чепуха! – смело возразил Небольсин. – Фамилия не способна делать из человека реакционера, как не способна делать из него и большевика. А то, что дворянин, – да, не спорю, виноват… Но трудящийся дворянин! Ну? Что скажете дальше? Что я рабочую кровь пью? Так я не пью ее, а, наоборот, есть такие хулиганы-рабочие, которые второй год сосут мою кровь – дворянскую!
– Вот за дворянские настроения я вас и удаляю.
– Хорошо, – согласился Небольсин, снова поворачиваясь к Звегинцеву. – Перед нами сидит, – сказал инженер, – его высокопревосходительство генерал гвардейской кавалерии Звегинцев, мать коего, если не ошибаюсь, графиня Тизенгаузен, и пусть он, как главный начальник советских войск на Мурмане, уволит меня за принадлежность к касте дворянства.
Процаренус густо покраснел.
– Не за дворянство, – сказал он, оправдываясь перед генералом. – А за барские замашки… Поняли?
Небольсин не давал себя побороть.
– Простите, – ответил он. – Я стою перед вами в валенках, в полушубке, и вот моя шапка (Небольсин даже шапку ему показал). А вы, господин Процаренус, развалились передо мною на стуле в смокинге, у вас галстук. И наверное, вам пошел бы к лицу цилиндр. Мало того, вы даже не предложили мне сесть. Так, скажите теперь, кто же из нас барин? У кого барские замашки?
Звегинцев, до этого молчавший, решил вмешаться. Он сильно продул мундштук, посмотрел на божий свет через закопченную никотином дырочку и сказал: