Браунинг тупо ткнулся в шахматную доску. Тогда Аристид Карпович брякнул с ним рядом свой здоровенный «бульдог» медвежьего калибра. Но оружие недолго лежало между ними. Один замах руки – и «бульдог», и браунинг полетели в угол, кувыркаясь по полу.
– Вот так, – сказал жандарм. – Садитесь напротив меня. Будем говорить начистоту, как молочные братья.
Ениколопов сел – он медленно покрывался холодным потом.
– Это не мы убили Влахопулова, – заговорил он первым, не выдержав такой гонки событий.
– А я, голубчик, знаю, что не вы… Но – кто?
– Мы… – затравленно огляделся эсер. – Мы… не мы…
Жандарм раскурил папиросу и дал спичке сгореть до конца:
– Пардон, но кто же это – «вы»?
– Вы, полковник, знаете, что я социалист-революционер.
– Допустим. Так. Дальше.
– Мы, эсеры, все-таки достаточно разумны…
– Да не топчитесь! Дальше.
– И мы не рубим сучья налево и направо…
– Кто убил Влахопулова? – повторил Сущев-Ракуса.
– Только не мы…
Аристид Карпович встал, перегнулся через стол и влепил эсеру звонкую пощечину:
– Дворянину тамбовскому – от дворянина виленского!
Ениколопов густо покраснел вспылил.
– Свинья ты! – сказал он. – Свинья… Погоди: еще придет день…
– Верно, – улыбнулся жандарм. – В прошлом году в Чернигове завелась одна свинья, которая провалила боевую организацию эсеров. Я даже знаком с этой свиньей, которую сослали в Уренск под мой надзор… Дальше!
Ениколопов посмотрел в угол, где валялись револьверы.
– Ладно, – вдруг выпрямился он. – Мне их беречь нечего. А вам жрать тоже ведь надобно, я понимаю…
– Дальше!
– Ну и жрите себе на здоровье, – заключил Ениколопов. – Бомбу подкинули ультра…
– Какие?
– Ультраанархисты. Мы программы этой не признаем, и мне их не жалко. Они только путаются под ногами…
– Однако угрозы исходили от вашей уважаемой партии?
– Липа! – ответил Ениколопов. – Мы тоже не дураки, чтобы рвать бомбу под каждым… Что вы так смотрите на меня? – выкрикнул эсер. – Я тоже могу ответить на пощечину!
– Смотрю… верно! А ты здесь зажрался, Вадим Аркадьевич. Неплохо тебе в нашем Уренске… А?
Ениколопов двумя нервными щелчками пальцев убрал под рукава белоснежные манжеты, гремящие от крахмала:
– Слушайте, Аристид Карпович, что вам угодно?
– Давай вываливай, – грубо ответил Сущев-Ракуса. – Я тебя слишком хорошо знаю… Ультра, говоришь? Ну черт с ними, пусть ультраанархисты! Не скажешь – я тебе устрою барскую жизнь.
– Бездоказательно, – огрызнулся Ениколопов…
– Что? – засмеялся жандарм. – Ты не финти… Отправлю вот прямо из этой комнаты! Топай…
– Не посмеете, – возразил Ениколопов.
Аристид Карпович прижал его своим тяжелым взглядом.