Посредничество к миру всегда сулит немалые выгоды посреднику, но сейчас мира не желали ни союзники, ни сами китайцы, уверенные в своих силах. Игнатьева в Шанхае спрашивали, примет ли русский фрегат участие в бою против китайцев?
– Россия войны с Китаем не ведет, – отвечал он. – Для нас важнее всего спокойствие наших дальневосточных границ.
– Но Пекин ведь отвергает ваши прежние трактаты!
– Не спорю, – говорил Игнатьев союзникам. – Однако у меня в кармане мундира проект нового договора...
“Мы, – утверждал Игнатьев, – не ищем распространения нашего политического влияния в Китае, мы не желаем территориальных приобретений, а хотим только твердого и ясного определения наших границ...” Общаясь с англичанами и французами, он вел себя крайне сдержанно, одинаково вежливо с европейцами и с китайцами, его знание обстановки в Пекине подкупало даже надменных англичан. Они ознакомили его с воззванием Цинов, призывающих уничтожать европейцев, “как зловредных гадин”:
– Неужели вы не устрашитесь вернуться в Пекин?
– Но я же не “зловредная гадина”! – отвечал Игнатьев. – Я ведь только начал свой диалог с Пекином, однако его не закончил, а моя голова в Китае ценится намного ниже вашей...
На подступах к Тяньцзину все пруды и колодцы, все домовые чаны для хранения питьевой воды были заполнены трупами убитых жителей. Игнатьев вызвал симпатии китайского населения тем, что открыто восставал против варварства, и ни один китаец не бросил в него даже камня. Он докладывал канцлеру Горчакову: “Местные жители, простонародье, встречали нас, русских, как своих приятелей и избавителей, прося у нас же защиты от разоряющих их союзных войск; нам выносили из деревень фрукты и свежую провизию, с трудом китайцы соглашались брать за это деньги...” Между тем англичане открыто похвалялись:
– Для нас ничего не стоит свергнуть династию Цинов, а власть над Китаем перепоручить тайпинским вождям. При этом столицу из Пекина мы перенесем ближе к морю – в Нанкин, чтобы легче было управлять этой дикой страной...
Британский адмирал Хоуп предупредил Игнатьева:
– Вы можете оставаться на фрегате “Светлана” или ехать куда вам угодно, но мы отправляемся в поход – прямо на Пекин, дабы принудить китайцев подписать наши условия договоров.
– Вы чем-то встревожены, адмирал? – заметил Игнатьев.
– Да! Мандарины захватили тридцать семь наших чиновников и увезли их с собою на арбах, дно которых было истыкано острыми гвоздями... Итак, решено – мы штурмуем Пекин! Где бесполезны слова, там убеждают пушками...
Игнатьев срочно повернул обратно в Пекин.