– Мне здесь комфортно, – сказал Юра. – Тут красиво и так необычно, как будто я шагнул на полвека назад. Даже больше.
Я потанцевала еще несколько танд, и мы пошли домой. Сначала пешком, немного поговорили о вечере и танцах. Потом вызвали такси. На прощанье он пообещал, что не будет рассказывать Олегу, где именно мы были, но сообщит, что ходил со мной на мое свидание. Если Юра меня поддерживает, то пускать пыль в глаза и интриговать – не так уж и аморально. Тем более что мне это нравится.
В парке мне вручили приглашение на встречу с какой-то Гвен. Исповедуя слово Божье, она расскажет, как успевать быть женщиной, матерью, начальницей, общественным деятелем, – так было написано на листовке. Я всегда беру у распространителей бумажки, чтобы как-то помочь им. На такую работу, мне кажется, люди идут случайно, чтобы переждать какой-то сложный период в жизни. Возле дома я выбросила приглашение Гвен в урну.
Двадцать дней июня! А уволилась я в двадцатых числах мая. За месяц я опубликовала четыре статьи, прочла «Великого Гетсби» и две книги Александра Иванова, приучила тело к регулярному плаванию и хорошему питанию, я наладила пищеварение у ребенка в конце концов, подружилась с четырьмя интересными мужчинами, побывала на двух классных вечеринках и одной милонге, прочла с Мишей с десяток украинских сказок и собрала (не сама, конечно) какого-то чудовищного робота, а еще прослушала все программы доктора Комаровского, гуру всех мам, и моя косметолог мне не нарадуется…
Протестантка Гвен, прости, но чему ты меня можешь научить?
– Я тебе люблю!
Этого не было даже в самых смелых планах на июнь. Я замерла с вымытой чашкой в руках и посмотрела вниз. Мишка вцепился ручками в мои брюки и ждал. Он не просто сказал и ушел, он ждал.
Я опустилась к нему:
– І я тебе люблю, мій солоденький.
– А ти моя? – спросил он.
– Ну… Люди не належать одне одному.
– Ти сказала: «Мій солодкий!»
Я помолчала:
– Так, твоя.
Он обнял меня и уткнулся носом в шею. Он так делал раньше только с Юрой, и мне сразу стало не важно, о чем я мечтала во время мытья посуды, и что думала вчера, и почему не поехала в Китай вслед за мужем, и почему поступила в университет… Все не важно, я просто растеклась по углам этой кухни, влилась в эти маленькие ручки, которые окружили меня со всех сторон света, и я больше не хотела вертеться, искать, откуда дует ветер и куда пойти дальше. Я была в кольце этих рук и думала, какой же он маленький, но уже мужчина. Вот что значит «забыться в мужских объятиях»? Я забылась впервые в жизни, и мне было сладко.