Он подумал, что, может, стоит попробовать… С ней можно быть лидером. Ему она позволяет. Ему стало очень хорошо. Уже не в первый раз он заметил, что наряду с физическим возбуждением в нем появляется душевное спокойствие, не свойственное ему с другими людьми. Тем более с женщиной. Но он чувствует в себе уверенность, и она не скрывает, что он ей нужен. Не как мужчина, а как помощник по хозяйству, когда она просит что-то ей открыть или достать или когда спрашивает совет, как у отца Миши, и всячески подчеркивает его роль для сына, и ему это нравилось. Ей нужны его деньги, этого она тоже не скрывала, но он был ей интересен и как собеседник – она об этом прямо говорила. Вот только посыла, как от женщины – мужчине, он не чувствовал от нее.
Но как же хотелось притронуться к ее щеке, которой касался мягкий свет от настольной лампы… Как хотелось закрыть ее веки и прижаться к ним губами… Он чувствовал, как напряглись его пальцы, и он сдавил ими диванную подушку, которую поднял с пола. И в тот момент – опять та песня.
Несколько коротких фраз. Она резко встала, изменила тон, выражение лица, разогнала все очарование и прогнала его уверенность во всем. Он уже не чувствовал, что нужен ей хоть как-то – хотя бы как друг. Нет, она молча, не объясняя, одевалась и собиралась уходить. Сказала только, что Вадим приехал, и от этого стало больно. Юра был бы рад, если бы она осталась с ним – по какой угодно причине. Даже если только из-за денег, только из-за ребенка, но пусть она не уходит туда, в ночь, к бывшему мужу.
Дверь за ней закрылась. Он поднял с пола шитье, к которому уже подбирался Хорошо, и положил в корзинку. На секунду задержал его в руках, рассматривая икону. Что для нее этот святой? Есть для нее что-то святое? Она так быстро выскочила из дому и убежала к нему… Может, ее муж и не бывший вовсе? Может, его слово до сих пор для нее – закон? Юре было больно. Он выключил везде свет и пошел в спальню. Ждал.
«Она не придет», – понял он. Она останется этой ночью с ним. Юра старался не думать, не представлять их, чужих рук на ее груди, которую только что видел. Почти видел, почти приблизился, она была почти его. А вот тот, другой, знал, что она точно – его, и ему не нужно быть к ней так близко, чтобы приехать, поманить и знать, что она стремглав побежит к нему. Вот что значит уверенность! А не то, что он, казалось ему, чувствовал…
Что это? Ему послышалось или дверь?.. Он поднялся, вышел из спальни, прошел длинный коридор, мимо Мишиной спальни, повернул из него, дошел до прихожей. Темно. Ее выдал Хорошо. Он скулил в комнате. Юра включил свет, увидел ее, сидящую скукожившись на диване.