Миша не отлипал от меня. Я подняла его. Юра хотел забрать, но я отрицательно помахала ему, имея в виду: «Не трожь, не сейчас». Отнесла ребенка в детскую.
– …І після того, як хлопчик їм допоміг, шкарпетки більше ніколи не губилися у шафі. Вони завжди лежали на одній поличці, там у них був будиночок, і вони любили одне одного.
– І в них були дітки?
– Так, дуже гарні. В них народилися панчошки з жирафиками.
– Такі, як у мене?
– Так. Закривай оченята.
Миша уснул, я вернулась в комнату. Юра сидел на моей кровати и держал в руках платья.
– Они и тебя парализовали?
Наверное, я зашла тихо, потому что он вздрогнул, посмотрел на меня и быстро встал. Собирался выйти. Я схватила его за руку и остановила.
– Юра, ты… ты что? У тебя слезы были…
Он наклонил голову, рассматривая меня. Его ресницы были влажными, но взгляд опять становился вызывающим. Он не был таким еще пару секунд назад.
– Да.
– Почему?
– Я хочу уйти к себе.
– Я не пущу тебя. Объясни мне, что с тобой происходит! У тебя закончился период доброты и открытости? Ты полгода со мной откровенничал, а теперь попробовал меня на вкус и я перестала тебя интересовать? Да пожалуйста! Я переживу! Только почему слезы?
– Не сомневаюсь, что переживешь. И не полгода, а девять месяцев.
– Дружить со мной ты начал летом. Если будем считаться, то вообще пять!
– Дружить? А что это для тебя? – он фыркнул и сел на мой диван под окном.
Мы выдержали паузу.
– Он первый раз так тебя назвал? – спросил он, не глядя на меня.
– Миша? Нет.
– В больнице…
– Да.
– Поэтому ты так не хотела меня оставлять с ним наедине?
– Да.
Он облокотился на спинку дивана и внимательно посмотрел на меня. Я вообще не понимала, что у него в голове и в душе. Села напротив, на край кровати.
– Юра…
– Слушаю, – перебил он меня.
– Почему ты со мной так говоришь?
– Ну если это уже не первый день, то, значит, у тебя уже есть план? Ты уже определилась с отношением ко всему этому? А у тебя уже есть версия, почему Миша так делает? Что его толкает на это? Какие психологические комплексы или естественные детские потребности?
– Естественная потребность в маме! Он любит меня и так воспринимает. – Я начинала злиться.
– И ты его любовь так просто приняла?
– Она простая и искренняя.
– Угу… Ну да, у нас, взрослых мальчиков, все сложно и лживо, – кривлялся он.
– У нас, у взрослых, все сложно. У нас с тобой – особенно. – Я встала и прошлась по комнате, подняла несколько вещей, сложила, заставила себя успокоиться, вернулась к нему. – Значит, так, я не учила его так ко мне обращаться! Но когда ему плохо, он сам меня зовет. И зовет так, чтобы появилась быстро. Юра, я не понимаю, почему ты сердишься, но я понимаю, что теперь так просто не могу исчезнуть из вашей жизни. Мамы не пропадают! Мамы не уходят! Как бы то ни было, к нам это не должно иметь отношения! Мы – это мы, давай не забывать об этом. Между нами нет ничего, кроме родительства и вспышек животной страсти. Мы не пара, Юра. Мы – мама и папа.