– Маричка, я не думаю, что, когда он вырастет, будет любить мужчин. У меня есть основания так думать.
– Какие?
– В какой-то мере он пошел в меня. Я не в восторге от женской компании. Я всегда сторонился девочек, девушек.
– Почему?
– Не чувствовал потребности в отношениях, которые реально не стоят затраченных усилий. Мне жаль своего времени и мыслей для кого-то, кто, скорее всего, войдет в мою жизнь для того, чтобы испортить ее. Но я традиционной ориентации.
– Точно? Я нормально к этому отношусь, если что.
– Точно. Я тоже не гомофоб. Я долго жил в Европе, где к этому относятся спокойнее, чем в Украине, и у меня есть хорошие знакомые и коллеги, которые живут в однополых браках. Нет, я просто не стремился и не хотел никому ничего доказывать.
А я еще козыряла своими свободными взглядами! Нашла перед кем.
– А ты не думаешь, что Мишу нужно психологу показать?
– Конечно, я показывал. Ты не представляешь, сколько неудобств из-за этой его особенности.
– Няни?
– Да. Мужчин в агентствах очень мало. И не с каждым я оставлю сына. Нашел одного и жил полтора года нормальной жизнью, ну, относительно нормальной. Даже уже начал готовиться к возвращению в Германию, из-за Мишки я тут застрял… Но у этого няня своя жизнь, свои проблемы. Дочь внезапно заболела, и в Германию поехал он. Он и сейчас с ней, на лечении. Скоро должны вернуться. Но я так понимаю, что рассчитывать на его ежедневную помощь я уже не смогу.
– А… мама?
– С ней как с официанткой и твоей соседкой. Она очень переживает, все-таки он ее единственный внук… – Он помолчал, потом опомнился. – Или ты о его маме? Я подумал о своей. Но и ее он тоже не любит. Вырывается из рук, кричит, прячется. Мне надоело экспериментировать и мучить его. Не хочет, и ладно.
– И давно это у него?
– Я бы сказал, всегда…
– Что, вот прямо с роддома?
– Нет, конечно. Ему было семь месяцев, когда в гости приехали мои родные. В том числе мама и сестры. Ну вот тогда и открылось это. Мама взяла его на руки, а у него истерика. Думали, болит что-то. Берет папа или брат – все хорошо. Не сразу поняли, в чем дело, но протестировать в последующем хватало возможностей.
– Так, а что психолог?
– Непонятно. Говорит, что, может, он это перерастет. Я жду.
– Ну так он же начал перерастать уже…
– Я очень и очень на это надеюсь.
Мне стало как-то не по себе. Уже расхотелось выяснять, куда подевалась родная мать, и кто смотрел за ребенком первые семь месяцев, и все остальное…
– Ты же не хочешь сказать, что он… ну что…
– Ты такая одна.
– Нет!
– Да.
– Почему?
– Не знаю. Я очень сильно удивился, когда он ни с того ни с сего подошел к тебе в сквере. Я был просто в ступоре, я не верил своим глазам! Это правда было в первый раз, сколько я его знаю, а я его знаю с первого дня. Или с третьего, если быть точным…