Переговоры дружинников ещё не прекратились. Ладимира, оставив плошку, коснулась волос. Растрёпанные. Только теперь заняли её мысли, как жалко выглядит она в глазах княжеских кметей. Свернув волосы, она сунула их под шапку. В подстилке из шкур отыскала и суму, а постель скатала, отряхнув от снега — её бы вернуть. Попыталась поднять, но связка тут же была перехвачена.
— Лади, тебе никто не говорил, что ты берёшь на себя слишком много? — прозвучал рядом проникновенно-мягкий голос.
С сердца будто камень упал, и ноги сделались тяжёлыми, руки — похолодевшими. Ладимира на миг растерялась от того, что княжич застал её врасплох, вспыхнуло было раздражение, но подняла взгляд и онемела, нырнув в серые с сетью охристых паутинок вокруг зрачков глаза. Теперь, вблизи и при дневном свете, рассмотрела всё богатое разнообразие этого неприметного оттенка. Но больше всего её удивило, что во взгляде Пребрана не было той насмешливости, которую она ещё недавно вообразила себе, так же не было ни осуждения, ни укора. А было то, что она ждала меньше всего — тепло. Взяв под локоть скрутку медвежьей шкуры, он подхватил с земли и её суму, которая тоже была нелёгкая. А это зачем? Ладимира поздно спохватилась.
— Что ты там носишь? — хмыкнул Пребран. — Булыжники, что ли? Зря ты ими не воспользовалась, могла бы справиться с волками и без нас.
Никрас хохотнул, выводя Ладимиру из оцепенения, она нахмурилась, уж ей не до шуток. Гневно вырвала из его руки суму.
— Вот и я думаю, что без нас — никак. Иди, — княжич кивнул в сторону собравшихся в путь кметей, велев дружиннику присоединиться к остальным.
Никрас не заставил себя долго ждать.
Ладимира так и вросла в землю, провожая его взглядом, ничего не понимая. Стало непонятно, с чего вдруг такая его перемена. Ночью он дал ясно знать, что не изменит своего решения. Что же случилось?
— Почему? — спросила только, но тут же прикусила себе язык. Зачем ей это знать?
Она пожалела вдвойне, когда Пребран мгновенно изменился в лице, а взгляд будто затуманился, расширились зрачки.
— Потому что, Лади… — он слегка склонился, заглядывая ей в глаза, — …мне понравилось, как ты целуешься, хоть и очень неумело.
Жар плеснул к лицу так, будто её обдало варом, Ладимира невольно уронила взгляд, испытывая жгучий стыд, и тут же ресницы вспорхнули. Уж как бы Пребран ни старался раздосадовать, разозлить её, а нужно держаться непреклонно, и раз начала, не отступать, обратной дороги нет. Она согласна даже на это.
— Если ты считаешь, что ничего не бывает за просто так, то можешь как-нибудь потом отблагодарить меня, но… — последние слова княжич произнёс очень тихо, бархатный елейный голос проник в самую душу.