— Нет, я два месяца назад жену его вытащила с того света, роды у её были тяжёлые, плод крупный, та повитуха, которую позвали, не справилась… Теперь и она, и ребеночек живы-здоровы, а он пообещал, коли нужно что будет, всё сделает. Я поначалу отказалась, а теперь, стало быть, сгодится его помощь, верно пути, сплетённые богиней-пряхой, не случайны. Знала бы, что так выйдет…
Корчмарь может и пообещать, да только если князь вздумает отыскать её да все закутки обшарить, станет ли так рисковать, прятать её? Но другого выхода не было. Даромила перевела дыхание, выныривая из раздумий. Вернуться бы в княжий терем, забрать припрятанный кошель с монетами. Но видно всё там и останется.
— Тогда давай собираться, — ответила она, поднимаясь на ноги, сползая с постели.
Поясницу потянуло, и ноги вовсе не хотели держать. От проделанных усилий затрясло.
Божана прошла к сундуку.
— Ты только не спеши, — сказала женщина. Взяв лоскуты, принялась обматывать спину и плечи.
Даромила кожу на спине совершенно не чувствовала, и даже страшно сделалось от того, не смотрела на себя. Управившись, Божана помогла надеть исподнее, а потом и платье.
— Полушубок я с собой взяла, свернула в мешок.
Ясное дело, что разряжаться не следовало — только лишнее внимание, а ведь ещё нужно и ворота пройти, не хотелось бы, чтобы стража её узнала. Пусть думают, что чернавка.
— Кожух давай и платок, шапку меховую тоже спрячь.
— А с Богданом… — спрашивать Даромила о нём внутренне боялась, но неведение гложило куда хуже. — Что с ним?
— Во дворе его секли… — ответила Божана после некоторого молчания, вновь смолкла.
В груди Даромилы разлился лёд. Завязав ворот платья, руки невольно опустились сами собой.
— Живой он? — спросила тихо.
— А кто его знает, он даже не вскрикнул ни разу. После уволокли со двора, кровищи много.
Даромила осторожно всунула руки в рукава кожуха, который подала Божана, тот непосильной тяжестью лёг на плечи, облепляя воспаленную кожу. Закусив губы, она покрыла голову платком, замотала его вокруг шеи. Теперь ничем не отличалась от простой девки, даже осанку держать не в силах была, пригибало к земле.
— Что же теперь будет? Может, всё же к матушке вернуться, к князю? — спросила Божана.
Даромила подняла на неё взгляд.
— Нет, не хочу быть обузой для них, по крайней мере, не сейчас.
Божана тоже собралась, и, взяв приготовленные вещи, они быстро вышли из клетушки, пуская стылый воздух внутрь. Моргнув, погасли тусклые огоньки светцов. Пройдя темными переходами, женщины сошли по порогу, с улицы сразу потянуло холодом, освежая. Даромила зябко поежилась.