Идти быстро не получалось. На висках проступил пот, а спине стало неприятно влажно.
За ворота прошли свободно, пройдя мост, перекинутый через неглубокий ров, не оглядываясь, углубились в постройки. Хотя Даромиле так и казалось, что Ярополк вот-вот окликнет ей, бросившись догонять. Ненавистные стены оставались позади. Туда, дай боги, больше не вернётся. Даромила подняла ворот, прячась от стылого воздуха, оглядывалась, втягивая нагретый дыханием воздух. Кожух не пах и грел не хуже полушубка, даже напротив, лучше. Постройки тянулись бесконечной вереницей: то попадались низенькие избы, то поднимались трёхъярусные срубы с массивными стенами. Даромила думала о том, что скоро и солнцеворот, и зима повернет на весну, а она уже осталась одна. Тоскливо окинула одним взглядом горящие отблесками светцов узкие окошки, что едва вырублены под самыми крышами. Внутри разливалось спокойствие. Не испытывала и радости, что вот она, свобода, коснулась уже рукой, манит идти за ней. Всё же другая её часть смотрит назад. Неизвестность пугала, но и такая участь губила в ней все зародыши жизни.
В ночи им почти никто не встретился на пути, лишь один раз старик с клюкой в руках да в овчине до пят, медленно переступая ногами, прошёл мимо, и, завидев путниц, долго смотрел им вслед, пытался признать, кто такие.
Вскоре усталость начала одолевать, отнимая последние силы, Даромила уже не следила ни за тем, куда они идут, ни за тем, что их окружало. Стало совсем душно, проступающий на висках пот смерзался на морозе, начало знобить, а дорога все виляла меж изб и пристроек. Божана не разговаривала с ней, берегла её силы. А они нещадно покидали княгиню, и уже ни о чём она не могла думать, кроме как поскорее оказаться в безопасности да прилечь.
Наконец, беглецы оказались перед низкими воротами, рядом с которой росла ветвистая липа. Божана щелкнула затворкой, приоткрыла дверь, пропуская девушку. Они шагнули на маленький двор, огороженный высоким в два человеческих роста частоколом.
Залаял за ним злой цепной пёс, разрывая скованный морозом воздух. Зазвенела цепь. На шум тут же выскочила на крыльцо женщина, кутаясь в платок — хозяйка дома. Изба была пристроена к основному терему и двору, где и останавливались постояльцы. Наверное, тяжело так, на два дома.
Божана, отпустив Даромилу у забора, прошла к хозяйке и о чем-то тихо заговорила, не разобрать. Княгиня содрогалась от захлёбывающегося лая и рычания, что ножами врезалось в голову. Всё же облокотившись об осиновые брусья частокола, она отвернулась, смотря в глубокое полотно ночного неба. Захрустел рядом снег, Даромиле даже показалась, что она задремала стоя. Вернулась повитуха.