.
История рождения Иисуса, знакомая всем нам, пронизана символизмом. Зачинают ли девственницы? Поют ли ангелы пастухам на склонах холмов? Возвещают ли звезды события человеческой истории? Блуждают ли звезды по небу так медленно, что волхвы могут следовать за ними? Застывают ли звезды над царским дворцом, а после над домом в Вифлееме, указывая путь странникам? Отважился бы хоть какой-нибудь восточный мудрец отправиться вслед за чудесной звездой – поклониться царю, рожденному в чужой земле? Повезли бы истинные «мудрецы» свои символические дары младенцу: золото, как властителю, ладан, как божеству, и смирну, как знак того, чем обернется грядущая смерть младенца? Согласился бы царь поручить странным чужеземцам разведку угроз для престола? Неужели никто не заметил, что позже Матфей рассказал нам: это царственное дитя на самом деле было сыном плотника? (Мф. 13:55). Разве те, кто слышал эти истории еще в I столетии, не заметили бы, что это просто выдумки и сказки – вроде тех, в которых советуют искать горшок с золотом в конце радуги? Зачем кому-то вообще понадобилось понимать их буквально?
Затем в Евангелиях говорится об удивительных чудесах, которые творил Иисус, – как он ходил по воде, кормил множество людей пятью хлебами, исцелял тела и души и даже воскрешал мертвых. А затем в этих волшебных сказках наступает кульминация – события, завершающие жизнь Иисуса. Предназначались ли они для буквального понимания даже в первом веке, или в этих повествованиях есть то, что мы упускаем, поскольку слишком долго нас учили читать их как экскурсы в историю?
Присмотритесь повнимательнее к описаниям смерти и воскресения Иисуса, и вы увидите, что в них используется все тот же язык – «выходящий далеко за пределы правдоподобия». Действительно ли тьма в прямом смысле была по всей земле, пока Христос умирал на кресте с шестого часа до девятого, как не просто подразумевают, а открытым текстом говорят Евангелия? (Мк. 15:33, Мф. 27:45, Лк. 23:44). Считает ли кто-нибудь на самом деле, что евангелисты действительно верили в настоящую тьму для всех и каждого – возможно, какое-нибудь солнечное затмение? Вправду ли завеса в храме, отделяющая Святая святых, разорвалась сверху донизу в момент смерти Иисуса, чтобы доступ к Богу, который, как считалось, пребывает в Святая святых, оказался постоянно открытым? (Мк. 15:38, Мф. 27:51, Лк. 23:45). Настоящее ли землетрясение сопровождало Его смерть, как недвусмысленно заявляет Матфей? (Мф. 27:51–52). Правду ли говорят о гробе Иисуса? Неужели осужденному и казненному преступнику обеспечили бы достойное и милосердное погребение в саду богатого человека из Аримафеи? (Мф. 27:57–61). Неужели поставили бы храмовую стражу у такого гроба? (Мф. 27:62–66). На самом ли деле, чтобы отвалить большой камень, прикрывающий, по словам евангелистов, двери гроба, понадобилось вмешательство Ангела Господня, сошедшего с небес? (Мф. 28:1–3). Действительно ли гробы «святых Иерусалима» отверзлись при смерти Иисуса, и эти люди, давно почившие, поднялись, воскресли и вышли на улицы святого града, явившись многим? (Мф. 27:52).