Однако римские шпионы в Митридатовом войске, сопровождавшие его во всех походах, открыли и слабую сторону этого оружия. Об этом сообщили в Рим, и теперь командиры легионов знали, как отразить нападение боевых колесниц. Первую боевую линию составят три ряда лучших копьеметателей, которые должны метнуть свои копья, когда кони окажутся в тридцати шагах от них. Было измерено и подсчитано, что эти копья вонзятся в конские тела в двадцати шагах от первого ряда воинов, но по инерции раненые кони промчатся еще шагов десять и грохнутся на землю. Следующие за ними колесницы налетят на остановившиеся, а конников поразят римские лучники. Оставшиеся в живых окажутся хорошей мишенью для копьеметателей, стоящих в задних рядах легионеров. Достаточно попасть хотя бы в одного коня из пятерика, впряженного в колесницу, чтобы вывести ее из строя — это было проверено на учениях. Доказано было и то, что на расстоянии тридцати шагов при обычной скорости атаки больше половины копий достигает цели.
Но на деле получилось совсем не так, как предполагали римские военачальники.
После полудня у римлян уже было все готово для завтрашнего сражения с вдвое превосходящими силами противника. Но к заходу солнца Деций Гортензий получил сведения, которые расходились с прежними. Против его четырех легионов, насчитывающих двадцать четыре тысячи солдат, Митридат собирался выставить восемьдесят тысяч пехотинцев, около двадцати тысяч конников и множество боевых колесниц. И вскоре, как бы для подтверждения этих сведений, стали появляться первые отряды противника.
Гортензий тут же собрал весь преториум: легатов, военных трибунов, советников, центурионов. Он начал спокойно, как подобает римскому полководцу, который не имеет права волноваться, даже когда его армия находится под угрозой гибели:
— Согласно сведениям, которые мы получили в Риме от наших византийских соглядатаев, ожидалось, что нам предстоит сражаться с противником, вдвое превосходящим нас по численности. А сейчас из сообщения Суллы, которое я только что получил с почтовым голубем, явствует, что Митридат хитрым ходом сумел еще удвоить свою армию. С большим запозданием нам стало известно, что остановившись на один день в Ускудаме, он послал половину пустых обозов в Аполлонию, взял еще пятьдесят тысяч пехотинцев и погрузил ночью их на корабли, стоявшие у южных пристаней Понта Эвксинского. Утром нашим воинам предстоит сражаться одному против четверых.
Чего можно ожидать от Митридата при таком соотношении сил? Отсюда нам видно, что как будто он расставляет свои войска для сражения. Вероятно, он предполагает, что у нас нет точных сведений об их составе и численности и рассчитывает, что мы обманемся и примем бой. Если утром мы выйдем ему навстречу, он обогнет нас на флангах, сожмет в центре, бросит на нас пехоту, боевые колесницы, конницу и уничтожит почти без потерь. Если же он предполагает, что мы имеем точные данные о его силах, то он вправе ожидать, что ночью мы уйдем из лагеря и пустимся в обратный путь с надеждой спасти армию. Тогда через день он нас настигнет, потому что мы не можем предпринять переход без снаряжения и продовольствия и будем двигаться гораздо медленнее, чем его пехотинцы, которые, имея обозы, идут налегке. В конце концов его свежие силы нападут на наши уставшие легионы. По-видимому, наше отступление он считает более вероятным и потому не окружает нас сейчас, хотя сделать это ему довольно просто. Ясно, что Митридат предоставляет нам две возможности погибнуть уже завтра. Но мы можем выбрать третью, отложив свою гибель на две недели. Если мы останемся в лагере, он не станет на нас нападать, так как понесет при этом большие потери. Поэтому четверть армии он пошлет окружать нас, а с остальным войском спустится по долине Аксиоса. Пройдет неделя, пока он доберется до Эллады и расправится там с Лукуллом. А еще через неделю он вернется обратно и покончит с нами. Помощи нам ждать неоткуда. Пока наши легионы, находящиеся в Малой Азии, достигнут этих мест, нас уже не будет в живых. И весь полуостров окажется в руках Митридата. Сейчас мы должны решить, какую из трех возможностей предпочесть.