— Ночью снег шел, — сняв машину с охраны, сказал Птицын. — Поздно ночью закончился. И эта поздно ночью встала. — Он провел пальцем по капоту, глянув на Никиту с видом великого знатока. — Чуток всего набросало.
— Логично, — кивнул Плетнев, открывая дверь.
— Снег с машины здесь сбрасывали, — сказал Никита, глядя ему под ноги.
Дорогу сегодня чистили, он сам видел, как проезжал трактор, но пространство между машинами так и осталось в снегу. Там и старый наст, и совсем свежий. И поверх свежего, выпавшего ночью, комьями был навален снег. Тот самый, который скинули с машины. Во всяком случае, Никите так показалось.
— Конечно, здесь, — с насмешкой подтвердил Птицын, — где ж еще?
— После того как снег ночью выпал.
— Да? — Птицын опустил голову, но с Никитой не согласился. — Не знаю, не вижу ничего.
— А это? — показал Никита рукой под бампер.
Дорогу-то почистили, а под передними колесами снег остался. И там не было колеи, которую непременно оставила бы машина. Вообще ничего не было, значит, автомобилем вчера не пользовались.
— И что там? — Птицын даже не опустил голову.
— Ух ты ж! — Одной рукой Плетнев показал «финку», которую вынул из салона, а другой стал вынимать из кармана носовой платок.
Таким ножом запросто можно было убить. Это во-первых, а во-вторых, даже невооруженным глазом можно было увидеть бурые разводы на лезвии, которые остались после того, как с него стерли кровь. Не смыли, а именно стерли, наспех, возможно, рукой или рукавом.
— Студент! — хмыкнул Птицын, пренебрежительно глянув на Никиту.
Эксперт, конечно же, не мог с ходу определить, чья кровь на лезвии. Да и кровь ли это. Но тем не менее Олегу Кондакову предложили одеться и собрать вещи.
Его запихнули в машину, с одной стороны от него расположился Птицын, с другой Мотыгин. Плетнев сел за руль, и машина уехала. А Никита так и остался стоять у подъезда. У него свой транспорт, но дело не в том. О нем даже не вспомнили, даже ничего не сказали, как будто его здесь и не было.
Вспомнила о нем только Елизавета. Она крепко вцепилась в его рукав.
— Олег не убивал! — В ее голосе звучала мольба о помощи.
Никита посмотрел на камеру, через которую просматривалась дорога вдоль дома. Вряд ли «Форд» находился в поле зрения, но если Олег подходил к машине, то должен был попасть в обзор.
— Олег не убивал, — отпуская его, повторила Кондакова.
Никита направился к «Форду», обошел его. И увидел следы ног, которые тянулись от машины по заснеженному газону. Они вели куда-то к другому дому — в обход камеры, и в дом номер восемнадцать можно было зайти, не попадая в объектив. Возможно, для того Кондаков и совершил этот маневр. А следы реверсные. Подошел к машине мимо камеры и обратно тем же путем. А снег под колесами? Ясно же, что машина не трогалась с места? Зачем тогда Олег подходил к машине? Для того, чтобы положить нож? Но так мог поступить только законченный суицидник.