Стало как-то очень тихо. Семён закрыл чайник крышкой, вернулся к столу.
— Время лечит, Семён, — ответил я. — Она погорюет и будет вспоминать меня со светлой грустью. И Надя тоже. С гордостью и печалью. Но честное слово, это всё равно как-то плохо утешает!
Семён отвёл глаза.
Я сел за стол, взял кусок рафинада, забросил в рот.
Сладко.
— Лучше коньяка налей, чем мозги мне править, — сказал я. — Обсудим ситуацию. Пока я ещё живой, злой и даже временами умный.
Семён посмотрел на часы, потом, с укоризной, на меня. Однако снова прошёл к шкафу и принёс бутылочку коньяка. На тридцать грамм. Такие закупают в дьюти-фри авиапассажиры, побаивающиеся летать, чтобы незаметно выпить на взлёте две-три штуки.
Я взглядом спросил Семёна, потом Арину и глотнул прямо из горлышка.
— Хоть бы чай вначале попробовал, — с обидой сказал Семён. — Ладно, рассказывай.
— Неужели Гесер не ввёл в курс дела?
— Ввёл. Ты объясни, зачем стал брать вину на себя? Ты же не убивал этого парня?
Я покачал головой.
— Да зачем вину взял — понятно, — махнула рукой Арина. — Антон парень умный, не по годам тёртый. Понял, что это какая-то провокация. Самое ожидаемое действие с его стороны — начать оправдываться. Значит, враг, кем бы он ни был, рассчитывает именно на оправдание, на возмущение и протесты. Антон эту схему мгновенно поломал. «Да, ударил ножом в порядке самообороны, умысла на убийство не имел». Даже в обычном суде могло бы прокатить.
Вот всё-таки ведьма — она всегда ведьма. Завулон так даже не заподозрил самооговора. Гесер, по-моему, тоже причин моего заявления не понял, единственное, что ни на секунду не поверил, будто это я убил своего тёзку.
— Как по мне, так всё происходящее — нелепица, — сказал Семён. — Ты нынче не в игре, Антон. Уж извини за откровенность, но с доски тебя сняли.
— Я сам себя снял, — поправил я.
— Да как угодно. Даже у твоих врагов, а они есть, никакой необходимости тебя убивать, подставлять, преследовать не имеется. Ты стал человеком. Ты и без того несчастлив. Это нужно иметь какую-то маниакальную упёртость, звериную ненависть, чтобы тебя нынче преследовать!
— Но ведь и такие враги могут быть, — заметила Арина, прихлёбывая чай.
— Могут, но… — Семён покачал головой. — Я вот поразмыслил, но никого не смог представить. У оборотня тоже есть враги, но убивать его вот так, перочинным ножиком…
— Ножик — самое странное, — сказала Арина. — Кто-то шёл убивать оборотня… и увидев простецкий перочинный нож решил ударить им? Да такая игрушка только разозлила бы оборотня! А увидеть на ножике чары Светланы — это надо быть Высшим Иным! Но зачем Высшему Иному убивать рядового оборотня, к тому же таким затейливым способом? Ничего не сходится, Антон. Я, даже, знаешь, что думаю?