– Да ты сумасшедший! Это невозможно! И даже если тебе вдруг это удастся, то как быть с твоими детьми, что у тебя родятся? Снова придется делить Русь между ними, и все вернется на круги своя.
Константин криво улыбнулся, подумав, что загнал брата в ту же ловушку, что попал сам.
– Нет. Стол получит только один. Остальные, если захотят править и зваться князьями, должны будут завоевать сами себе княжества.
Вот это заявление было уже серьезным. Константин даже слегка опешил. Шутка ли, отменить закон наследования, по сути – заявить об отказе от основы основ.
– А какую тогда в этом случае участь ты приготовил своим братьям, да и остальным князьям? – спросил он, кивая на стоящих рядом Святослава и Владимира, что также были ошарашены словами Юрия.
– Княжества как территории никуда не денутся, разве что их придется поделить на более мелкие, с нынешнее киевское, для удобства и эффективности управления. Но это будет окончательное изменение границ. Княжества, как и царство в целом, будут передаваться только одному сыну без дальнейшего дробления на уделы. И, конечно, недопустимо скакание князей со стола на стол, словно пчелы с цветка на цветок. Князья должны управлять землей, ведя ее к процветанию и богатству.
В целом, по его задумке, система власти должна была выглядеть как трехступенчатая пирамида, на самом верху – цезарь, под ним – великие князья, а внизу – удельные князья.
– А как же тогда остальные дети? – удивился Святослав.
– Как я уже сказал, земли много: север, юг, и особенно восток, – земля та богата. Охочих до походов людей всегда будет хватать. Так что идите и возьмите себе княжества, отстройте города и назовите их в свою честь, подведите местное население под веру христову, заселите дополнительно русскими людьми и приведите под руку царства русского! Зачем дробить свое государство на части, когда его можно расширять?
Некоторые время братья провели в тишине, осмысливая сказанное с ошарашенным видом. Очень уж революционно все звучало и… где-то даже заманчиво.
– Да ты действительно сошел с ума! – наконец воскликнул Константин, на какое-то мгновение почувствовав, что братья могут передумать сражаться за него, несмотря на все те обещания, что он им дал.
Все-таки ребяткам меньше двадцати лет, есть еще юношеско-романтический задор, особенно у Владимира, и желание подвигов. Но при этом уже есть понимание, что резаться друг с другом и убивать других русских людей, сжигать их города и села, да еще приводя при этом на свою землю половцев, – это как-то малость не того… и добыча не шибко велика, при этом взятие ее сильно смахивает на татьбу, да и слава… пованивает тухлятиной.