Тот объяснил, что черкес решил вернуться в аул.
— Говорит, его предостерегали: «Не езди! Русские все равно заберут. Они нарочно сделали ярмарку, чтобы заманить голодных черкесов». Вот увидал вас и испугался.
Старшина засмеялся, ободряюще потрепал черкеса по плечу.
— Сегодня ты кунак. В плен никого не возьмем. Поезжай, сатуй на здоровье.
И он показал черкесу на толпу, собравшуюся в отдалении, откуда доносился веселый гул.
На площади черкесам отвели особое место — напротив белых казачьих палаток. Тут и там расселись слепцы, распевая Лазаря, сновали мальчишки, приглашали зрителей фокусники. Рядом заливалась гармонь, в стороне ревел скот…
— Горько и смешно, — сказал подполковник Левкович, глядя на скопище черкесских арб. — Право же, такое возможно только в России! Вчера эти молодцы подстерегали нас за каждым уступом, горя желанием убить, а сегодня бродят здесь как друзья и накупают себе провиант. Наедятся и в благодарность с возросшими силами набросятся на нашего брата!
— Вы думаете, господин подполковник, они не сумеют оценить это отношение? — спросил я.
— Боюсь, что нет. Посчитают нас дураками. Сколько было таких примеров! Но… одна надежда есть — и камень подтачивается каплями. Доживем ли мы до этого времени? Россия, конечно, империя, колониальные замашки и ей не чужды, но эти замашки совсем не похожи на американские или английские… Янки выгоняют и истребляют индейцев, англичане в Австралии и Новой Зеландии — туземцев, а Россия борется с черкесами как с равными и, победив, дает им хорошие земли… А Индия?.. Разве там встретишь индуса, пашущего рядом с англичанином?
— Захотели вы, чтобы англичанин пахал! — сказал, подходя к нам, какой-то офицер Кабардинского полка. — Англичане ходят по пашням и хлещут рабов.
Все засмеялись. Левкович увидел бурки и отправился их покупать. Разошлись и остальные. Мне пришла мысль купить Виге и Вере Алексеевне нарядные чувяки, и я пошел их искать.
У одной из палаток в тесном кольце черкесов и русских плясал под гармонь молодой кубанский казак. Он плясал здорово, и черкесы пришли в восхищение. Глаза у них блестели, они выкрикивали:
— Яхши, урус! Яхши!
— Идем танцевать со мной! — Казак схватил за руки молодого джигита и повлек в круг.
Заиграли лезгинку. Джигит недолго стеснялся. Как это было красиво.
«Может же быть, чтобы все народы были дружны!» — подумал я, расчувствовавшись, и вспомнилась мне мечта Одоевского:
Боже! Когда же сольются потоки
В реку одну, как источник один?
Да потечет сей поток-исполин.
Ясный, как небо, как море, широкий
И, увлажая полмира собой,