— Господа! — раздался вдруг снизу громкий голос. — Выходите из собора, иначе мы вас арестуем.
Это меня отрезвило. Я наклонился и увидел внизу русского генерала с солдатами. Они были без ружей. Молящиеся рухнули на колени и замерли. Ксендз, на минуту прервавший службу, каким-то неестественным голосом затараторил молитву…
Генерал указал солдатам на какого-то пана, они подхватили его под руки и, расталкивая молящихся, потащили наружу. Пан не сопротивлялся. Никто не произнес ни слова. Все продолжали стоять на коленях. Ксендз читал молитву. Вряд ли кто-нибудь ее слушал.
Арестованных беспрепятственно выводили… Прошло много времени, пока внизу поредело. Началось шевеление на хорах.
Я не хотел, чтобы меня выволакивали.
— Оставьте, — сказал я солдатам. — Выйду сам. Я российский офицер.
— А нам, ваше благородие, все едино, — отвечал один из них. — Там разберуть, кто вы есть. Приказано вывести всех начисто.
Была глубокая ночь. В толпе мужчин, окруженных конвоем, я шел туда, куда вчера приглашала панна Фредерика. Остаток ночи провел в каземате, где сидели, как когда-то отряд Анрепа в пути на Сочи — спиной к спине. Я совершенно отупел от усталости и нервного напряжения, от возмущения и отчаяния. Призраки прошлого окружили меня. Вига! Дети! Кавказ! Неужели это конец? За что?
Очнулся на полу. Кто-то склонился ко мне на плечо, кто-то подпирал спину. Ноги затекли…
Попробовал встать — напрасно, меня сжимали со всех сторон.
Храп, стоны… рассуждения во весь голос… В небольшое окно с железной решеткой прокрадывался свет.
— И при Паскевиче, наверное, не бывало столько арестантов. Ай да Ламберт! Ай да Герштенцвейг — губернатор! — сказал молодой голос.
— Долго ли будем здесь, Панове? Давайте постучим в дверь. Что над нами издеваются? Даже преступники имеют больше простора!
— Конечно, давайте стучать! Уж если решили повесить, так пусть поскорей!
Дубасили в дверь, топали, кричали. Внезапно все стихло, кто-то что-то сказал — разобрать было невозможно…
— Сейчас откроют… Сейчас…
Выпускали по два человека. Я был в глубине каземата, и моя очередь пришла не скоро. Жандармский офицер сидел за столиком с писарем и опрашивал:
— Ваша фамилия? Имя? Кто такой? Сколько лет? Вы свободны.
Вот и я встал перед ним.
— Русский майор?
Я пожал плечами.
— Как вы сюда попали?
— Не знал, что в Варшаве запрещают молиться.
— Всякое бывает… — Офицер улыбнулся. — Это, конечно, недоразумение.
— По недоразумению арестован весь костел?..
— Все костелы, — сказал он вполголоса. — Арест по ошибке. Приказано всех освободить. — И во весь голос — Вы свободны, господин майор! Следующий!