На другой день, двадцать девятого листопада, пани Скавроньская завела разговор о нашей свадьбе. Разрешит ли начальство жениться такому молоденькому? Не предложит ли дожидаться производства хотя бы в подпоручики? Где будет жить Ядвига? Пани Скавроньской хотелось, чтобы мы были поближе. Она даже призналась, что для общего счастья необходим мой перевод в Варшавский гарнизон. А что, если и вправду Войско Польское отправят в Бельгию усмирять мятежников?.. В Ленчице было бы удобно устроить нашу летнюю резиденцию, а именьице в Берестечке продать и вырученные деньги употребить на улучшение ленчицкого участка… О приданом тоже нужно позаботиться, нельзя же начинать жизнь, не имея самого необходимого!
Разговор кончился тем, что если в Польше все будет благополучно и начальство разрешит мне жениться, свадьба может состояться не раньше осени.
Слушая эти рассуждения, мы с Ядвигой только кивали. Все было справедливо, однако на душе у меня сделалось грустно.
С утра было пасмурно. Несмотря на это, Ядвига выразила желание поехать на могилу Владислава.
— Пан Михал не против?
— Да что ты! Но я против того, чтобы моя невеста называла меня паном Михалом. Со вчерашнего вечера она обязана привыкнуть к тому, что я просто Михал!
Пани Скавроньской тоже хотелось поехать на Повонзки, но мы ее отговорили. Она была там совсем недавно, и погода сегодня плохая.
На кладбище было сухо. Опавшая листва похрустывала под ногами. Рука об руку, молча мы подошли к могиле.
— Помнишь, как мы встретились? — сказала Ядвига. — Это Владислав помог нам найти друг друга.
На кладбище стояла необыкновенная тишина.
— Жизнь замирает, — шепнула Ядвига.
— Вероятно, поэтому особенно, остро хочется жить, — отозвался я. — Но ты, кажется, сегодня грустишь?..
— Тяжело было утром слушать мамусю. Вчера вечером все казалось так просто, а получается, что сотни препятствий стоят на пути. Невольно вспомнишь панну Стрыеньскую…
— Бог с тобой, дорогая. Зачем думать об этом! У панны Фредерики особое положение. Валериан Лукасиньский был основателем тайного общества, а на твоего Михала, слава пану богу, никто из великих людей не обращает внимания. Все будет хорошо!
— Если бы так! И все же, хочу сказать здесь — я буду тебе верна, как… панна Фредерика своему Валериану!
Я поцеловал ее руку.
— Что я могу ответить? Жизнью покажу тебе преданность… и… я счастлив, что приношу к твоим ногам первые чувства…