— Нет, конечно. Вы же до сегодняшнего дня не сообщали мне эту информацию.
— У вас дома хранилось это зелье или что-то подобное?
— Нет. Зачем? Точнее, я думаю, что нет. Мне по крайней мере не приходилось видеть или слышать об этом.
Ее неуверенность не осталась незамеченной. Следователь немного помолчал, внимательно следя за ее реакцией и вдруг сменил тему:
— Что вы можете сказать о вашем пасынке?
Тут Екатерина задумалась.
— Ну… сын от первого брака. Младший…
— Его биографию мы знаем. Расскажите о нем, как близкий человек. Как мать.
Вдова вздрогнула и отвела взгляд. Никогда она ему не была матерью. И даже мачехой. При Евстафии юноша еще сдерживал свое недовольство новой женитьбой отца, а вот после его смерти показал свое к ней отношение во всей красе. И не сказать, чтобы инкнесса не понимала его — понимала, ведь видела, что Мережской сыну внимание не уделяет, но ее ли в том вина? Муж и ей не особо занимался. Понимание причин поступков пасынка однако не отменяло того факта, что Катерина не могла простить ему его постоянную злобу, агрессивное поведение и обидные, очень болезненные порой высказывания. Иногда ей удавалось сохранить маску безразличия, иногда нет, но видя, как он радуется ее страданиям, не получалось у нее простить ему его бесчувственность.
Мережская глубоко вдохнула.
— Служить ему нравиться. Потому что чин этот ему купил отец, а, следовательно, это практически его прощальный подарок. К тому же Николай амбициозен, он жаждет проявить себя, прославиться, а Великокняжеский корпус лучшее для этого место. Ему нравится, когда его жалеют и когда его хвалят. По сути он просто недолюбленный мальчик, который получал мало внимания в детстве.
Кате хотелось добавить «злой мальчик», но она не стала. Ради памяти мужа. Еще спустят на ребенка всех собак. А он, пусть и злой ребенок, но совсем не преступник. И отца любил.
— Мальчик? — усмехнулся Гастин. — Он на три года всего лишь младше вас.
Мережская пожала плечами.
— Мужчины взрослеют позднее.
— Считаете женщин умнее?
— Считаю, что у женщин нет выбора взрослеть или нет.
«Не маленькая уже!» — говорил Евстафий. А ей хотелось быть маленькой. Чтобы обняли, согрели, укрыли одеялом, рассказывая забавную историю…
Муж никогда не засыпал в ее кровати. Иногда он на нее злился, иногда ей гордился, но не любил. Она знала, что не любил. То, что он приходил ночью, никак с любовью связано не было. Берег. Давал деньги. Но не сидел у ее постели, когда она болела, не интересовался ее делами, он вообще по сути не знал ее. Впрочем, когда она заболевала в детстве, родители тоже к ней не приходили…