– Непроверенные не использует, – заверила ее Мирослава.
– Оклеветать человека, тем более теперь, когда он не может защититься, легко, – с горечью в голосе сказала домоправительница.
– Вполне согласна с вами. Но у полиции проблема…
– Какая проблема?
– Она не может отыскать Адама Верещака.
– Он может быть на гастролях.
– Труппа никуда не выезжала.
– Он мог уехать к родным.
– Зачем?
– Он говорил, что его воспитывала тетка, которая часто бывает нездорова. Он посылает ей регулярно деньги.
– Вы не знаете адреса его тетки?
– Я – нет, но в цирке-то должны знать.
– Вы правы.
Мирослава решила, что пора прощаться:
– Спасибо вам, Серафима Оскаровна.
Женщина тяжело поднялась со стула и пошла проводить детектива до двери.
Мирослава обернулась:
– Мне придется поговорить также и с вашей дочерью.
– Разве я могу вам в этом воспрепятствовать? Говорите, раз надо.
Выйдя в коридор, Мирослава отправилась на поиски Мориса.
В пределах видимости Миндаугаса не оказалось, тогда она набрала номер его сотового.
– Ты где? – спросила она, услышав его голос.
– В саду. Не хотите присоединиться ко мне?
– Хочу.
– Тогда я подойду к крыльцу, чтобы вы не блуждали в поисках.
Проходя через веранду, Мирослава увидела Наполеонова, беседующего с Инной Нерадько.
Она подумала, что Шуре приходится нелегко, и была права.
Вот с поваром он быстро нашел общий язык.
Итальянец показался следователю отличным парнем, а уж о блюдах, которые он дал попробовать Шуре, и говорить нечего.
Одно плохо: Роберто абсолютно не интересовался делами хозяев.
Хозяина он уважал, но исключительно за то, что тот любит итальянскую кухню и высоко ценит мастерство Роберто Чилини.
Обо всех остальных обитателях дома повар отозвался со сдержанностью, несвойственной итальянцу. Вернее, несвойственной представлениям россиян об итальянцах.
Окончательно запутавшись в формулировках, Наполеонов решил пока не заморачиваться по поводу характера итальянцев.
Тем более что о других служащих Бельтюкова Роберто отзывался живо и только в положительных тонах.
От Клары он был в восторге, Земского и Борисова назвал отличными русскими парнями, о хромом Осипе говорил очень тепло и с заметным сочувствием.
Серафиму Оскаровну Нерадько назвал строгой, но справедливой. И только на характеристике Инны споткнулся, потом, подумав, сказал, что девушка она неплохая, но хочет прыгнуть выше своей головы, не замечая при этом стеклянного потолка над собой.
Когда Наполеонов попросил Роберто растолковать сказанное, тот только улыбнулся и пожал плечами, а потом сказал:
– Очень я люблю великого русского писателя Льва Толстого.