– Но вы же сами перед нами проклинали СССР?
– Так я и сейчас проклинаю, но мы же с тобой с точки зрения вечности говорим! – профессор опять лукаво прищурился, – ты пойми, Саша, то, что человек с новыми взглядами и новой системой управления придёт во власть в маленький город – ничего не даст! И человека этого сломают через год максимум. Так система устроена. Вот если бы в один день все мэры городов и все руководство страны поменялось, тогда был бы шанс. А так – все пустое!
– То есть даже сотрясать воздух и добиваться инерции бессмысленно? А вдруг тут содрогнулось, там содрогнулось, а потом и везде со временем?
– Наивный мой друг. Если бы это трение действовало в политике, то мы бы давно жили в другой стране, потому что новые люди приходят постоянно. Но они в меньшинстве и от их личностей ничего не остаётся!
– Вообще без шансов, Григорий Иванович? – искренне спросил Рублев. Профессор покачал головой.
– Надо ждать, история учит ждать. Ждать, когда советские чиновники и управленцы вымрут, как класс, когда просто жившие в СССР перестанут на что-то влиять, станут недееспособными, то есть когда не смогут ходить на выборы, понимаешь? А пока надо воспитывать новое поколение, абсолютно новое, понимаешь? И вот это поколение и уж тем более то, которое придёт за ним, вот оно сможет, если захочет, окончательно сломать всю ту систему, против которой вы так боретесь. Но не забывайте, что это поколение может не захотеть этого, или построит свою систему.
Ещё бездушнее! Скорее всего, так и случится, – профессор встал из-за стола с железным чайником в руках и через два шага оказался у печки, – в любом случае, Саша, новая страна будет тогда, когда ей управлять будут новые люди. И когда жить будут в ней другие люди. Другие люди – другая страна. Поставим ещё чайку, Сашенька?
– И что же делать? – не унимался Рублев. Он чувствовал, что ещё немного и профессор откроет ему такую тайну, что и с точки зрения вечности она покажется смыслом существования.
– Что делать, что делать. А как ты думаешь, зачем я пошел работать в отдел образования? – на раскалённой печке чайник быстро зашипел, – пошёл, чтобы изнутри влиять на воспитание и образование людей нового поколения, для этого же я пошёл потом преподавать. И ещё несколько моих знакомых так сделали. Нам, Сашенька, удалось каждому придумать и реализовать по несколько довольно патриотичных программ. В детских садах, школах, институтах, а мне лично удалось разработать особую программу по истории и литературе, далёкую от советских стандартов. А сколько я воспитал хороших специалистов! Вот в твою же голову пришла мысль о том, чтобы сделать мир лучше? Кто знает, может быть, в этом и моя заслуга! Так что если бы вы с вашими RASSOLNIKaMH не парней били по дворам, а пошли в отдел образования или в отдел культуры – тоже важное направление, то принесли бы всем больше пользы.