– Удивительно разумный молодой человек, – смеясь, заметил Белецкий. – В крайнем случае, можно ведь и совмещать… Играть в кино, а в свободное от съёмок время строчить нетленки!
– Чего строчить? – не понял Никитка. Белецкий сделался подчёркнуто серьёзным.
– Свои гениальные произведения, что же ещё.
Ася тайком кидала в сторону Белецкого быстрые взгляды, пытаясь засечь тот момент, когда он смотрит на неё. Ведь, как уверяла Вера, с ним это случается практически постоянно! Однако, как она ни ловчилась, а поймать взгляд Белецкого на себе так и не смогла. В конце концов, она почти уверилась в том, что Вера это просто себе придумала.
– Ты хочешь остаться и понаблюдать, как дальше пойдут съёмки, или лучше вернуться в номер? – спросила она Никитку. – А может, просто пойдём погуляем?
– Если со мной уже всё отсняли, это значит, что мне сегодня же нужно вернуться в детский дом? – спросил он с подозрением.
– Нет, что ты. У тебя вольная грамота до понедельника, – пошутила Ася. – Или… ты, быть может, и сам хочешь вернуться к своим?
– Нет, – замотал он головой. – Мне тут у вас очень хорошо и весело.
– Нам с тобой тоже очень хорошо, – честно сказала Ася.
Когда они вдвоём, дружно взявшись за руки, стали пробираться сквозь толпу зевак, традиционно окруживших место съёмки, Ася наткнулась на знакомую цыганку – ту самую, с золотыми зубами. Цыганка тоже узнала её и, ни капли не смутившись, многозначительно-заговорщически подмигнула.
– Дэвэс лачо[14], – приветливо заулыбалась она. – Рада видеть тебя, красавица. И тебя, миро лачинько[15], – обратилась цыганка к Никитке. Тот смотрел на неё, распахнув глаза в немом восторге и удивлении.
– А говорила мне, что нет у тебя никакого сына, – шутливо попеняла она Асе. Та занервничала.
– Послушайте… ну что вы постоянно лезете не в своё дело? Это вовсе не мой ребёнок. И ваши неуместные замечания могут его только испугать и расстроить.
Никитка, однако, не выглядел ни испуганным, ни расстроенным. Цыганка явно нравилась ему.
– Хороший парень. Человеком вырастет, – заметила та и погладила его по волосам.
– Пойдём, Никита, – ещё больше занервничав (а вдруг у неё руки грязные, или вообще – вши?), Ася потянула мальчика за собой. Тот послушно двинулся за ней, но по пути то и дело оборачивался – чем-то эта странная особа его заворожила.
– Кто эта тётя? – спрашивал он у Аси с любопытством. – Она самая настоящая цыганская женщина? Или тоже актриса?
– Никто, – растерянно бормотала Ася, думая о своём. – Не обращай внимания. Она… просто ненормальная.
– Тэ явэн бахталэ…[16] – тихо прошептала цыганка себе под нос, глядя им вслед.