С годами грезить перестал. Но, глянув на рукопись Неторопкина, сразу понял, что мечты и вправду порой сбываются. Пусть главред был бездарен как писатель, зато исключительно талантлив как читатель.
Гений Неторопкин мялся, краснел, шепелявил что-то из глубины продавленного кресла, а в голове Дубова стучало только одно: нашёл! Перефразируя Маяковского, перелопатив миллионы тонн словесной…ну, пусть будет руды, он докопался-таки до золотого слитка. Откуда ему было знать, какой проблемой это обернется!..
– Послушайте, дорогой…
– Михаил Геннадьевич, – робко подсказал автор и судорожно глотнул. Чувствуется, приготовился к самому худшему. В отличие от остальных творцов «Лиры», Неторопкин в свою одарённость не верил.
– Михаил Геннадьевич, – ласково согласился Дубов. – Рукопись я заберу. Мне нужно внимательно прочесть её, чтобы принять решение о возможности публикации. Я ведь сейчас только бегло просмотрел ваш текст. А вы ко мне загляните вечерком, договорились?
На самом деле решение нужно было принять совершенно иное. Недотёпа Неторопкин принес рукопись, когда очередной номер был уже свёрстан. На страницах макета плотным частоколом выстроились отрывки из романов, повести, фельетоны, басни, стихи и поэмы. «Птичьей стае» места не было.
В журнале шестьдесят восемь страниц, не считая глянцевой обложки. Увеличить их количество невозможно по финансовым причинам. В принципе, эта мысль никогда Дубову и в голову не приходила. Реши он это сделать сейчас, пришлось бы добавить примерно пять разворотов, то есть страниц десять. Рассказ у Неторопкина немаленький. А кто за это заплатит? Правильно, желающих нет. Значит, придётся кого-то потеснить.
Пока Неторопкин, пятясь и запинаясь, выкатывался из кабинета, Олег Васильевич судорожно соображал, кого бы подвинуть. Однако спустя два часа понял, что не может выкинуть никого! Как такое возможно?! А вот так! В этом и заключалась трагедия.
Как назло, главной темой номера был пятидесятилетний юбилей Дарины Барской. Ох, и дала Олегу Васильевичу жизни именинница, будь она неладна! Вспомнишь – вздрогнешь.
Поначалу поэтесса одолевала его идеей посвятить её бессмертным творениям весь номер. В итоге сторговались на пяти разворотах плюс фотография на обложке плюс большое интервью. Кстати, интервью, написанное журналистом местной газеты Рябовым, было, по мнению Дубова, куда более живым и интересным, чем всё творчество поэтессы, вместе взятое. Парень своё дело знал, и по прочтении статьи у несведущих людей могло сложиться представление о Даше Бабушкиной, как о многогранной натуре, остроумном позитивном человеке и яркой творческой личности.