Ваня поклонился и ушел. А вскоре в каюту доставили заказанную конструкцию. Грубо сбитые из брусков «козлы» с кожаными петлями на «ногах» по обе стороны. Ну что же, вполне пригодно, прямо мечта... как их там? Ну... которые в кожу рядятся... Черт уже стал забывать кое-что из прошлой жизни. Впрочем, это и к лучшему. Сойдет девайс. Вот только, как я его буду использовать – увы, пока не знаю. Но то, что использую обязательно – это точно.
Пропустил еще одну стопку, потом еще, но надраться не успел, потому что привезли гревинду.
- Как это понимать, граф?! – Инге гневно тряхнула кандалами на руках, потом заметила «козлы», запнулась и побледнела.
- Не напомните, графиня, какую вы мне давали клятву? – я прислушался к себе и с удивлением понял, что совершенно спокоен.
- Я ничего не нарушила... – с запинкой ответила норвежка, не спуская глаз со станка посередине каюты.
Я кивнул профосу с его помощником. Инге попыталась сопротивляться, но тщетно, и уже через пару минут оказалась надежно пристегнутой к станку, в позе, которую поляки называют «козочкой», а русские гораздо прозаичнее и связывают с ракообразными.
- Подождите, подождите... – в голосе гревинды появились умоляющие нотки. – Зачем, не надо, я и так выполню свои обязательства... пожалуйста...
- Все вон.
Через мгновение в каюте остался только я с норвежкой.
- Граф, ваше сиятельство, Жан... – залепетала графиня. – Выслушайте меня, пожалуйста...
- Сегодня ваши соратники воспользовались оружием, которое вы им тайно передали и убили нескольких моих людей.
- Но... я это сделала только на тот случай, если вы не выполните свои...
- Наш договор аннулирован.
- Но я не думала, что они...
Я левой рукой задрал подол платья ей на голову, а правой взялся за пряжку на своем поясе.
- Нет, нет, не-е-ет, только не это...
Тяжелый, проклепанный серебряными бляшками ремень из воловьей испанской кожи звякнул окованным концом об пол каюты, потом взвился в воздух и с хлестким шлепком врезался в округлую, крепкую задницу норвежской графини, оставив на ней багровую вспухшую полосу.
Мурманка зашлась в крике, но ремень взмывал и опускался до тех пор, пока белоснежная кожа на ягодицах вся не покрылась синяками, ссадинами и кровоподтеками.
Инге сыпала проклятиями, богохульствовала и выла как раненая волчица, но к концу процедуры уже только тихонечко скулила, дергаясь всем телом при каждом ударе.
Посчитав, что с экзекуцией хватит, я отшвырнул ремень в сторону, подошел к тазу с водой, тщательно вымыл руки, после чего вернулся к норвежке.
- Из-за вашей глупости, графиня, погибли глупой смертью ваши же люди. Могли умереть и вы. Надеюсь вы понимаете, что мог сделать с вами любой другой на моем месте?