— Снимем, — сквозь зубы процедил Левцов, схватил сумку руками, уперся ногой в труп и оборвал ремешок.
Однако на этом он не успокоился. Вытащил из кобуры пистолет. А со спины мертвого водителя, стащил автомат. Торопился и выпачкал в крови ремень.
— Да брось ты его.
— Пошел ты… — огрызнулся Левцов и хладнокровно вытер ремень о траву.
«Ну и нервы у парня — как веревки!» — подумал Сократилин.
Хладнокровие и уверенность, с которыми действовал Левцов, постепенно передавались Богдану. Теперь он мог соображать и действовать. А когда он сжал руками рычаги фрикционов, то совсем успокоился.
Животный страх, который нагнал на Богдана своим криком немец, исчез. Но появился другой, разумный. Выдержит ли танк эту сумасшедшую гонку, хватит ли у них горючего? Вот что теперь пугало Сократилина.
Впереди в легкой дымке тумана показалось село с тусклыми желтыми огоньками. Сократилин не только предполагал, но и чувствовал, что село кишит немцами. И отлично сознавал, что идет на безрассудную дерзость. Другого выхода у него не было.
— Впереди село. Попытаемся проскочить. Зарядить пушку! — приказал он.
Дальше события разворачивались как в скверном детективе. Село оказалось ужасно длинным, с безобразной, тряской булыжной дорогой. Вначале оно было довольно-таки пустынным, а потом «бэтэшка» неслась вдоль колонны грузовиков с высокими кузовами. Грузовики кончились, и машина нырнула в коридор из танков. В конце этого коридора стояла толпа солдат. Грохнул выстрел. Сократилин не понял, кто стрелял. Ему показалось, что стреляли над его головой. Однако после выстрела солдаты словно сквозь землю провалились. И Богдан решил, что их вообще не было, просто это у него от страха в глазах мельтешит.
Он выжимал из машины все, что можно было выжать. Танк ревел, громыхал, и все в нем тряслось и брякало — от пушки до последней заклепки, вот-вот он сейчас споткнется и развалится здесь, на дороге. Но пока шло так удачно, что даже не верилось.
Все-таки немцы успели опомниться. В конце села Сократилин увидел их. Они выкатывали на дорогу пушку. Не сбавляя скорости и не сворачивая, Сократилин погнал танк прямо на пушку. Он не слышал криков «экипажа». Он видел только одну пушку, видел ее черный глаз, который метался из стороны в сторону.
«Наводят! Конец!» — Сократилин на секунду зажмурился, а когда открыл глаза, то видел бегущих от пушки немцев.
— Нервишки сдали! — прохрипел Богдан, и танк, ударив пушку, опрокинул ее и швырнул на обочину. Все в Сократилине ликовало, пело, смеялось.
— Догоняй! Ищи-свищи!… — кричал он.
— Ищи-свищи! — ревел «экипаж».