— Нужно, чтобы ты написал о Валентине статью, — сказала Галя. — Про него уже писали французы и англичане, но это крошечные заметки, которые с микроскопом не найдешь. Если в твоей газете будет материал, — власти побоятся его трогать. "Лос-Анджелес таймс" весь мир читает. Выселять человека, про которого писали американцы, — уж точно не станут. Себе дороже. И вообще… Они ведь трусы и сволочи. В России власть всегда была сволочной, продажной и трусливой.
— На картину можно взглянуть? — спросил Пол.
Егоров сходил в прихожую и вернулся. Под бумагой оказались две картины, примерно метр на метр каждая, масло по холсту. Одна какая-то жутковатая. На поляне стоят гипсовые памятники вперемежку с живыми людьми, мужчинами и женщинами в парадных костюмах и платьях, увешанными орденами и медалями. Но люди какие-то бледные, больше похожие на оживших мертвецов. Трудно разобрать с первого взгляда, где живые люди, а где их гипсовые копии. На заднем плане огромная ракушка, наполненная крошечными музыкантами, похожими на червячков, с трубами и барабанами. Название — "Воскресный отдых в парке".
Другая картина: над залитой солнцем Москвой в голубом небе точно над высотным зданием Министерства иностранных дел на Смоленской площади летит зеленая собака с розовыми крыльями. Собака оскалила пасть, будто собралась кого-то укусить — название "Ядовитая бабочка".
— Мне нравится, — сказал Пол. — Интересная техника. И мысль есть…
В Москве Егоров только набирал популярность, но в двух французских газетах, его называли русским Ван Гогом, — ни больше, ни меньше, — прочили большое будущее. По опыту Пол знал: люди, от которых ждут многого, часто заканчивают под забором или угасают в нищете и забвении. Из Егорова, возможно, получится толк, его работы могут кого-то заинтересовать. Но нужен человек, который бы занялся раскруткой в Европе, а лучше, — в Америке. Тогда работы Егорова будут стоить больших денег, а не копейки, как сейчас.
— Может, хотите купить? — спросил Егоров. — Я отдам совсем недорого. Очень деньги нужны. Я совсем на мели… Рублей за шестьсот обе отдам. Это не очень дорого?
— Если бы я мог купить картины всех художников, которые мне симпатичны… Увы. Но попробую помочь. На днях из Америки приезжает один частный коллекционер. Он прислушивается к моему мнению. Но решения все-таки принимаю не я. Попробую продать ваши картины. Не за пять сотен, разумеется. За весьма приличную цену. А насчет статьи в газете… Я подумаю, что можно сделать.
Через полчаса гости стали собираться. В прихожей Пол спросил Галю как бы между делом, как дела у Бориса.