Гончар вытащил из папки еще несколько фотографий, сделанных ленинградскими оперативниками, Иванов просмотрел их и вернул.
— Да, это он. Немного изменился, но узнать можно.
Припекало солнце, пахло горячей землей, кажется, собирается гроза. Гончар подумал, что ни одно важное решение, касающееся внешней разведки, а иногда и международной политики в целом, не посоветовавшись с Борисом Ивановым, в Советском Союзе не принимают. Гончар учился в институте, когда Иванов был резидентом советской разведки в США. Он ближайший друг Юрия Андропова, человек энциклопедических знаний и острой памяти. А выглядит простым дядькой, без барства и чванливости. Живет совсем скромно. В Америке человек его положения занимал бы шикарный особняк в пригороде Вашингтона Джорджтауне. А здесь — облупившаяся дачка, старые яблони и несколько розовых кустов…
— Это все, чем я могу вам помочь, — сказал Иванов. — Боюсь, настоящее имя Нила будет трудно установить.
— Этого и не требуется, — Гончар поднялся. — Надо было точно убедиться, что этот Нил не случайный человек. Спасибо, товарищ генерал, вы здорово помогли.
Гончар дошагал до бутовского пруда, но купаться на стал. Дальний конец водоема подходил к местному кладбищу, прямо к могилам, к железным оградам и крестам. Гончар пожалел, что отпустил машину и зашагал назад к станции, спеша успеть до грозы.
Во вторую субботу сентября Борис поднялся чуть свет, перекусил, надел короткие резиновые сапоги, выцветший плащ, фетровую шляпу, подхватил рюкзак и вышел из дома. Проспект Мира был еще пуст от людей и машины попадаются редко. Моросил дождик, небо, сплошь затянутое серой пеленой, нависало совсем низко. Борис спустился в метро, в вагоне, где кроме него было лишь три пассажира, проехал несколько остановок по кольцевой линии.
Вышел на Киевской, эскалатором стал подниматься наверх, но развернулся и бросился вниз по ступенькам. Женщина, успела отступить в сторону: "сумасшедший, чего делаешь?". Вскочил в вагон метро и поехал в обратную сторону, вышел на Белорусской и, поднявшись наверх, купил в вокзальной кассе билет на электричку. Борис понимал, что слежки за ним нет. Он подумал: если начнут следить, он почувствует это кожей, сразу, у него нюх на такие вещи, — но пока все нормально, можно не дергаться. На вокзале народу порядком, но в вагоне оставались свободные места. Он ехал чуть больше часа, вышел на перроне, незнакомом и безлюдном.
Минут двадцать шагал по тропинке между дачными заборами, перешел на другую сторону шоссе. В плаще и резиновых сапогах он был похож на грибника или на дачника, приехавшего покопаться на огороде. Пару километров он шел по обочине узкой асфальтовой дороги, иногда останавливался и глядел за спину, — никого. Наконец, оказался на перекрестке, рядом с автобусной остановкой. Потоптался на месте, будто ждал автобуса, а когда тот подошел, не сел. Пересек дорогу, на другой стороне стоял стеклянный куб закусочной "Ветерок". Внутри аквариума плавали три посетителя и кассирша.