Было жарко и влажно, вовсю надрывалось радио, передавали воскресную юмористическую программу "С добрым утром". Борис пробил в кассе чек, получил на раздаче стакан кофе из жареных желудей с молоком, пирожок с капустой, пирожное — песочное колечко, посыпанное орешками.
— Сдачи нет, — предупредила кассирша.
Он раскрыл кошелек, старушечий, из искусственной кожи, отсчитал и положил на тарелочку сорок четыре копейки. Подхватил поднос, остановился возле углового столика, где Пол Моррис пил чай, мусолил газету "Сельская жизнь" и поглядывал на кисею дождя за окном над пустым полотном дороги. На краю стола большая тарелка манной каши, такой густой, что в ней стояла алюминиевая ложка, недоеденный бутерброд с сыром и стакан яблочного киселя, тоже густого, словно подмороженный свиной студень, — опрокинь стакан на бок, содержимое не выльется.
— Хорошее местечко, — Борис бросил рюкзак на пол, сверху положил мокрую шляпу и сел. — Только добираться неудобно по дождю.
— Ты попросил о встрече, я посоветовался с умным человеком. Он выбрал это место. В следующий раз придумаем что-нибудь получше.
Борис коротко рассказал, что на пару недель, на время ремонта в своей квартире планирует переселиться в квартиру тестя. Можно, конечно, пожить у Шубина хоть целый месяц, но он не самый гостеприимный человек, не хочется злоупотреблять терпением. Квартира на Кутузовском проспекте, рядом с 26-м домом, где живет Леонид Ильич Брежнев. Во всех комнатах установлена прослушка. Периметр дома, двор, подъезд и даже крышу охраняют днем и ночью. Две бабы из обслуги, приходящая домработница и повариха, — наверняка офицеры КГБ. Но все эти мелочи не помешают выпотрошить сейф Шубина и переснять документы.
— Борис, ты сам себе усложняешь задачу. Снимаешь любительской камерой "Зенит", на бытовую пленку, что продается в магазинах. Потом проявляешь… Долгая возня, пленки занимают много места. Они не светочувствительные, качество не самое лучшее. Если ты скажешь "да", через пару дней получишь отличную камеру размером со спичечную коробку. Ей можно снимать почти в полной темноте, а сотни снимков уместятся на кассете размером с наперсток. Тебе понравится эта штучка.
— Если меня поймают с поличным с фотоаппаратом "Зенит", — останется шанс на спасение. Пусть шанс не велик, но это лучше, чем ноль. Я могу сказать, что фотографировал секретные документы, но лишь из любопытства. С детства интересуюсь подводными лодками и всякой такой ерундой. Можно будет симулировать помрачение рассудка. Но если меня поймают со шпионской аппаратурой, не останется даже маленького шанса. Микрофильм в кармане — это смертный приговор. Прямое доказательство вины. Я все-таки бывший милиционер, оперативник. Знаю такие вещи.