Тень сумеречных крыльев (Лепехин) - страница 49

– Уговорил, – нейтрально, но веско изрек Ольгерд. – Обойдемся канцеляритом. Мол, стало известно о пророчестве. Откуда? Кто? Что? Не наше дело. А вот Фазиль, жук, что-то знал… – сменил он вектор беседы. – Чувствовал что-то, старый хитрец. Стоит пообщаться с главой Светлых, как полагаешь?

На лице бескуда отображались всецелая поддержка и горячий энтузиазм. Он вскочил, поставил пустую чашку из-под кофе и собрался выметаться из кабинета, дабы не мешать начальству, когда глава Темных щелкнул пальцами.

– Василию я бы на твоем месте сказал. – И на поскучневший взгляд сотрудника ответил уже мягче: – Все-таки он твой друг.

А друг – это такой человек, который заслуживает искренности.

Друг – это святое.

Отчеты Ольгерд любил.

В них, как нигде, проявлялась его тайная страсть: выстраивание аккуратного, отутюженного, во-шеренгу-становись-квадратного Порядка и безжалостное курощение вольного Хаоса, творящегося вокруг. Несмотря на свою Темную природу, в душе глава Дневного Дозора города Воронежа был педант. И терпеть не мог те из проявлений разгульной свободы, которые привносили в его картину мира неожиданности и непредвиденности. Впрочем, признавался он сам себе, скорее всего дело было в нарушении оным Хаосом глубоко личного комфорта одного занудного и скучного Иного второго уровня. Так что ребус в целом сходился.

Но бывали, случались в подобном подходе труднообъяснимые на первый взгляд сбои. Словно под иглу старинного проигрывателя попадала не аккуратная дорожка виниловой грампластинки, а пересекающая диск царапина, вызывающая оглушительный щелчок в динамиках и недоумение слушателя. Как, например, когда Ольгерд прыгнул на Обвальщика, спасая Фазиля и подставляя собственную шкуру под нож. Или еще раньше, гораздо раньше, когда… Конкретная дата ускользала от памяти, к стыду шефа Темных. Он даже тайно посетил мать Олега, а потом попытался отправить останки его отца на генетическую экспертизу, но могилу обнаружить не удалось. Все остальное вроде сходилось – и в то же время путалось. Особенно воспоминания.

Сейчас же предстояло аккуратно объединить обе свои ипостаси. От руководителя Дневного Дозора требовалось, с одной стороны, свести в некую стройную систему все факты по делу «воронежского мясника», с другой – присовокупить к ним сведения о древнем пророчестве, полученном от самого Йехошуа, а с третьей – не ввязывать в это дело, собственно, библейские мотивы и историю Цатогуа. Задача виделась достаточно нетривиальной.