– Ждать двадцать пять лет? – Гринар покачал головой.
– Зачем? – Алексей усмехнулся. – Мы, зафиксировав право собственности на башне и сделав съемку на видон, связываемся с ее старым владельцем и передаем собственность обратно в его руки, оформив соответствующим документом. Не бесплатно, разумеется.
– А если кто откажется?
– Вряд ли. – Алексей покачал головой. – Стоимость такой башни, включая встроенные маготехнические устройства, участок земли и обстановку, выскакивает за миллион золотых. А мы будем продавать их за сто тысяч. Отличный вариант для прижимистых, но вовсе не тупых магов. Ибо в противном случае мы вовсе отказываемся от права собственности, и пусть выкупают свое барахло на казенных аукционах. Ну и тогда все это потянет не на миллион, а на все полтора или даже больше.
– Сто тысяч? – уточнила Гельта.
– Не надо жадничать. – Алексей с улыбкой покачал головой. – Это огромные деньги, и они сделают вас не просто богачами, но и уважаемыми членами общества. А если пожадничаете, получите злого мага во врагах и массу проблем в жизни. Насколько я понял, общаясь с ши Саргонаи, у многих, если не у всех, довольно скверный характер, и не нужно проверять меру их терпения. Даже у моего плана могут быть негативные последствия, но у того, что предлагаете вы, последствия не негативные, а катастрофические. Вы же не хотите жить всю оставшуюся жизнь, прячась по щелям и глубоким норам? И да. Эта башня не в счет. У нее уже есть хозяин.
Несмотря на некоторое «брожение в верхах», ватага все же приняла правильное решение, особенно когда Алексей озвучил свою долю. Кодекс гархов, никем не написанный, но тем не менее всеми соблюдаемый, четко регламентировал эту часть жизни. Глава ватаги, он же следопыт, получал пять долей, маги по полторы, а их старший – три доли, старшина мечников две. А если находился тот, кто нашел прибыльное место и организовал все дело, он получал, как и глава ватаги – пять долей. Причем даже если кто-то погибал, то деньги все равно отдавались. Родственникам, тем, кто указан в «посмертном листе», или, если нет ни того ни другого, переводились в фонд помощи сиротам. Так что не было никакого финансового резона оставлять членов ватаги в виде трупов. На размеры выплат это никак не влияло.
Справедливые требования Алексея примирили ватажников с необходимостью делиться, и желающих оценить красоту внутреннего мира Широкова не было. Тем более что древняя шпага на поясе была вовсе не парадной, а вполне боевой, а уж то, как хозяин владел своим инструментом, опытные воины могли сказать с первого взгляда.