Зина резко обернулась и устремила испытывающий взгляд красивых голубых глаз на Штольца. С момента их первой встречи Генрих очень переменился. Выбрил лицо, отчего стал заметен запавший подбородок, обрил наголо голову и сделался похож на разгуливающую на задних лапах гигантскую белую крысу.
— Отчего вы решили, будто Тата у сестры? — сухо осведомилась она.
— Я заглянул к вам в начале восьмого, а Татьяна Яновна стоит в дверях одетая, — обстоятельно начал Штольц. — Проводите, говорит, Генрих Карлович, меня к сестре, а то я неважно себя чувствую. Я, конечно, предложил ей доехать на машине — вы же знаете, Зинаида Евсеевна, у меня служебный автомобиль, мне это не трудно, но Татьяна Яновна наотрез отказалась. Хочется, говорит, прогуляться. Я довел вашу подругу до дома ее родственников. А когда вернулся, смотрю — у меня в руках остался ее зонт. Тот самый, что вы ей подарили. Дай, думаю, занесу. Поднялся к вам. Звоню, стучу, а у вас никого нет.
Зина отперла дверь квартиры и вошла в прихожую, недовольно бурча:
— Почему у сестры? Что еще за новости!
Не снимая туфелек, процокала каблучками по паркету в комнату подруги. Как и во всей квартире, здесь было чисто прибрано, кровать застелена кружевным покрывалом, а на этажерке лежала записка, написанная аккуратным Таниным почерком: «Милая Зинуля! Если ты читаешь это письмо, значит, со мной случилось несчастье. Сейчас семь часов вечера, и я рассчитываю вернуться к девяти. Я иду к Инге, чтобы объясниться. На занятиях у Кони я вдруг вспомнила, что такие косички «колоском» отлично умеет плести муж моей сестры доктор Дынник. Я выпросила до завтра у добрейшего Кони материалы дела и хочу показать их Евгению Львовичу. Показать и потребовать объяснений. Надеюсь на благополучное завершение нашей беседы и думаю, что это всего лишь недоразумение и Евгений Львович развеет мои сомнения. Если же нет — я пойду в милицию и расскажу, кто настоящий убийца Юшкевичей. Если я не вернусь, ты знаешь, где меня искать. С благодарностью за все, что ты для меня сделала, Таня Яворская».
Зиночка сунула в сумку письмо и порывисто обернулась к Штольцу, сдавливая пальцами виски.
— Нет! Это просто немыслимо! Доктор Дынник — и вдруг убийца! Никаких нервов не хватит! Генрих Карлович! Надеюсь, у вас есть кокаин?
Начальник отдела по борьбе с трудовым дезертирством полез в карман, и Зиночка истерично расхохоталась.
— Это чистое безумие! У кого я прошу? У представителя власти! И представитель власти охотно делится со мною кокаином! Мир сошел с ума! Ладно, давайте.
Отбросив сумку, Бекетова-Вилькина взяла протянутую коробочку, привычно втянула ноздрями высыпанную на запястье щепоть и, возвращая порошок, раздраженно осведомилась: