— И что она? — насупилась Бекетова-Вилькина.
— Согласилась.
Отличный ход. Пусть теперь думают, что Таня была его невестой. В этом случае, если он, узнав о случившемся и не выдержав тяжести утраты, упадет на бездыханное тело девушки и всплакнет, ни у кого не будет сомнений в том, что кровь на гимнастерке появилась именно в этот момент.
— Она вам правда нравится? — ревниво протянула Зиночка.
— Зинаида Евсеевна, вы задаете каверзные вопросы! — вполне натурально смутился он, поражаясь примитивности мышления этого прелестного создания. — Вне всякого сомнения, вы мне нравитесь гораздо больше. Не будь вы замужем, я бы, само собой, просил вашей руки. Но вы так счастливы в браке, что я не смею и надеяться. Не помирать же мне холостяком…
Зиночка надулась и всю дорогу молчала. Но только вышла из машины, тут же забыла, что секунду назад была обижена. Перед бараком Яворских сиял черным лаком милицейский экипаж, в котором скучал усатый сотрудник, лениво обмахиваясь папкой с делом Сааринена. Зиночка подбежала к представителю власти и с тревогой в голосе выкрикнула:
— Что? Скажите, что там?
Хрустнув суставами, шофер потянулся, сладко зевнул и небрежно выдохнул:
— А, так. Бытовуха. Бабенка мужика застрелила и сама того. Половину черепа себе из револьверта снесла.
Сделав вид, что потрясен услышанным, Штольц опрометью бросился в подъезд.
— Э, стой! — заголосил служивый. — Туда нельзя!
— Ему можно! Генрих Карлович работает в Петрогубмилиции, — фыркнула Зиночка, устремляясь следом.
— А ты куда? Тоже у нас работаешь? — грозно окликнул милиционер, хватая Зиночку за рукав и не давая войти в парадное.
Бекетова-Вилькина немного постояла в темноте среди зевак, разглядывая мелькающие тени в освещенных свечами окнах полуподвала и размышляя, стоит ли ждать Штольца или лучше прямо сейчас вернуться домой, когда из подъезда показался сосредоточенный юноша и устремился к милицейской машине.
— Ну, вроде все. Емельянов показания гражданки Дынник дописывает, — не глядя на вытянувших шеи любопытных, деловито проговорил он.
— Чего хоть она рассказала-то? — под одобрительный ропот толпы обрадовался усач.
— Признала в убитых сестру и мужа. Заводи колымагу, Глушко, сейчас поедем!
— И то дело. Не до утра же тут куковать.
Из распахнутой двери подъезда показались накрытые простыней носилки, и зеваки переместились к ним.
— Да баба там!
— Мужик!
— Говорю — баба! Чего, по фигуре не видишь?
— Мужик-то жирный был, тот самый, доктор Дынник.
— Так это он?
— А ты думал!
— Во, во! Гляди, жена его!
Вглядевшись в темноту, Зиночка увидела, как из подъезда показалась Инга, ведомая под руку Штольцем. Водитель милицейского авто, собираясь трогаться, включил фары, осветив толпу и две бредущие через двор фигуры. Сестра Татьяны выглядела старухой и шла, точно слепая, медленно переставляя обутые в стоптанные туфли ноги. Зиночка испытала мстительное чувство, глядя, во что превратилась эта гордячка. Штольц вел Ингу прямо на Зиночку, и той ничего не оставалось, как сделать любезное лицо и шагнуть им на встречу.