Прошло четыре года, но мы до сих пор не знаем, почему потеряли Грейс. Она была здоровенькой, однако не выжила. Многие случаи мертворождения необъяснимы, и, к сожалению, о причинах нам так и не сообщили. Врачи лишь развели руками, и, мне кажется, именно из-за отсутствия обоснований нам так сложно прийти в себя. И мама винит только себя.
– Четыре года, – шепчет она, качая головой, но, несмотря на душевную боль, не отводит взгляд от рамки.
Слезы текут по ее щекам.
– У нас должно было быть две красавицы-дочки, – тихо произносит она, после чего не выдерживает и начинает рыдать, не в силах больше сдерживать эмоции.
Опустив голову, мама прижимает ладонь к губам, чтобы заглушить всхлипывания.
– Две…
Я плачу вместе с ней, забираю бокал из дрожащих, но цепких пальцев, ставлю его на пол в прихожей, а затем обнимаю сотрясающиеся плечи. Мама крепко зажмуривается, и бесконечный поток слез струится по ее щекам. А потом, окончательно сдавшись, она падает в мои объятия и зарывается лицом в воротник, отчего ткань мгновенно промокает.
Внезапно открывается входная дверь, и я поднимаю заплаканные глаза. В дом заходит измотанный папа с грязными от работы руками. Мы обе все еще всхлипываем, и он смотрит на нас со страхом и беспокойством. Заметив рамку с именем Грейс, снова глядит мне в глаза, и лицо его искажается от горя. Он бросает ящик с инструментами на пол, опускается перед нами на колени и крепко-крепко прижимает к себе своими сильными заботливыми руками. А я обнимаю его еще крепче, отчаянно желая, чтобы он придумал, как нам справиться со всей этой болью и забыть о ней раз и навсегда.
Но отец не может ее прекратить. Он просто не знает как. И я тоже. И мама. Мы сломлены, и никто нам не может помочь.
В четверг мы с Уиллом едем из школы. Нас только двое, потому что Холден на футбольной тренировке. Вдруг в кармане джинсов начинает вибрировать сотовый, отвлекая меня от ворчания Уилла, возмущающегося придирками биологички. Я выуживаю из кармана телефон, на экране которого горит новое входящее сообщение. От Джейдена. И хоть оно скупое и туманное, читаю его с замирающим сердцем.
«Встретимся на озере в пять. На том же месте».
На вечер у нас с Хантером не было совместных планов, но, к счастью, сегодня я не работаю, так что абсолютно свободна и с удовольствием готова провести с ним время. Пусть даже непонятно, что он задумал. И мне нравится требовательный тон эсэмэски: он не задает вопрос, словно и так знает, что я приду. Мы не встречались вне школьных стен с прошлых выходных, и потому мне не терпится пообщаться с ним не у шкафчика в школе, а в каком-то ином, более приятном месте.