— Для тебя я — Хуан Матус, и я — к твоим услугам, — сказал он с подчеркнутой учтивостью.
Тогда я задал ему еще один вопрос, не дававший мне покоя:
— Что ты сделал со мной в тот день, когда мы встретились впервые?
Я имел в виду тот взгляд, которым он посмотрел на меня.
— Я? Ничего, — ответил он невинным тоном.
Я описал ему, что чувствовал, когда в тот раз он на меня взглянул, и насколько немыслимо для меня было буквально онеметь от одного только взгляда.
Дон Хуан хохотал, пока по щекам его не потекли слезы. Я снова почувствовал прилив злости по отношению к нему. Я подумал, что веду себя так серьезно и так осмысленно, а он в ответ — настолько «по-индейски» в самом худшем смысле слова.
Очевидно, он тут же уловил мое настроение и мгновенно прекратил смеяться.
После довольно длительных колебаний, я все же сказал ему, что его смех разозлил меня потому, что я самым серьезным образом пытался понять, что со мной тогда произошло.
— А тут нечего понимать, — невозмутимо заявил он.
Я напомнил ему всю цепочку необычных событий, произошедших после моего с ним знакомства, начиная с того, как он на меня посмотрел, и заканчивая воспоминанием о белом соколе и тенью над камнем, которая, по его словам, была моей смертью.
— Зачем ты все это делаешь со мной? — спросил я.
В моем вопросе не было воинственности. Мне просто было любопытно, почему именно я.
— Ты попросил меня рассказать все, что я знаю о растениях, — ответил дон Хуан.
В его голосе я уловил оттенок сарказма. Это звучало так, словно он меня ублажал.
— Но все, что ты до сих пор мне рассказал, не имеет с растениями ничего общего, — возразил я.
Он ответил, что изучение растений требует времени.
Я почувствовал: препираться с ним бесполезно. Я осознал полный идиотизм простых и абсурдных решений, которые принимал. Пока я находился дома, я обещал себе, что, общаясь с доном Хуаном, никогда больше не стану нервничать и раздражаться. Но на деле, однако, я мгновенно выходил из себя, стоило ему в очередной раз меня отшить. Я чувствовал, что никак не могу нащупать путей взаимодействия с ним, и это меня злило.
— А сейчас подумай о своей смерти, — неожиданно велел дон Хуан. — Она — на расстоянии вытянутой руки. И в любое мгновение может похлопать тебя по плечу, так что в действительности у тебя нет времени на вздорные мысли и настроения. Времени на это нет ни у кого из нас. Ты хочешь знать, что я сделал с тобой в тот день, когда мы впервые встретились? Я видел тебя. И я видел, что ты думаешь, что врешь мне. Но ты не врал, не в самом деле.
Я сказал, что его объяснение только еще больше меня запутало. Он ответил, что именно по этой причине не хотел мне ничего объяснять, что объяснения не были необходимостью и что в зачет идет только одно — действие. Действие вместо разговоров.