Не спрашивай меня, молчи и дай мне умереть в страданье:
Возлюбленная далека, и нет надежды на свиданье.
* * *
Насилия судьбы на мне ты видишь след? Не спрашивай напрасно.
Ты видишь — на щеках моих румянца нет. Не спрашивай напрасно!
Не спрашивай, о друг, что в доме у меня, зачем тебе все это?
Кровь у дверей моих — достаточный ответ. Не спрашивай напрасно!
— По ночам я страдаю и тоскую, днем горю и сгораю. Прошло уже много времени, как возлюбленная разбила мое сердце и подвергла мою душу неисчислимым мукам разлуки. Я не могу добиться свидания с ней, ее роза-красота дарит мне лишь шипы, и я сношу эти насилия.
Любовь и терпенье враждуют жестоко,
Нет друга, измучился я, одинокий,
А сердце давно потеряло надежду,
Назад не идет, не страшится упрека.
Старуха выслушала юношу и сказала:
Хотя надежды нет, оставь тоску, о друг!
Придет, придет конец и бесконечных мук!
— Будь эта девушка целомудренна, как Рабиа, — я брошу камень в свечу ее добродетели. Будь она лучезарна, как Зухра на голубом небосводе, — я заманю ее приманкой в силок.
На другой день старушка приняла облик праведницы, понавесила на шею всяких амулетов, взяла в руки четки и посох и отправилась в дом той женщины. Она стала выдавать себя за благочестивую подвижницу и целиком завладела ее сердцем. Она ежечасно предавалась делам благочестия, читала молитвы и славословия Аллаху. Днем она постилась и ничего не ела, а вечером, если ей приходилось заночевать в покоях хозяйки, она съедала, чтобы разговеться, ячменную лепешку и этим ограничивалась.
— Пшеница развращает людей, — говорила она при этом, — ячмень же — пища пророков и святых.
Старуха вела такой образ жизни, и хозяйка все больше проникалась доверием и уважением к ее праведности, набожности и добродетели; надежность старухи в мирских и религиозных делах для нее становилась с каждым часом очевиднее. Короче говоря, лестью, обманом и хитростью старуха опутала девушку и в заключение могла сказать себе:
Пускай ты даже в ветер превратишься, — вкруг ног твоих
я прахом обовьюсь!
Тогда старуха взяла в дом щенка, стала ухаживать за ним и ласкать его, пока он совсем не привык к ней. И вот однажды она испекла несколько лепешек, подсыпав в тесто перец и руту. Затем она вместе с собачонкой пошла к девушке и во время беседы стала отламывать от лепешки кусочки и бросать собаке. Та поедала их, но от перца и руты у нее из глаз текли слезы. Вместе с собакой заплакала и старуха, тяжко вздыхая. Девушка, увидев слезы щенка и старухи, спросила: