К сожалению, подобные мысли приходят в голову не только отдельным глумливым персонажам, но и государственным машинам как таковым, спецслужбам и отдельным инноваторам внутри них.
Когда мы слышим что-то про кибератаки, мы представляем себе опустошённую кредитную карту или взломанную электронную почту, но, поверьте, это сущая ерунда. Да, киберпреступность — это уже триллионная индустрия, и её обороты давно превышают доходы наркокартелей, но военные кибератаки — это совсем другое дело.
В военных целях активно разрабатывается кибероружие, направленное на инфраструктурные объекты, — энергосистема, транспортная сеть, финансовый сектор и др., — а всё это куда серьёзнее жалкой кредитки или личной переписки.
Представьте, что враг лишает нас электричества, парализует транспорт и обвально девальвирует нашу валюту (например, эмитируя на банковские счета граждан неограниченные суммы денег). И дело не в том, что без электричества, например, мы не сможем посмотреть киношку на ночь, а в том, что из-за той самой технологизации нашей жизни за год от голода и болезней умрет девять из десяти человек.
Мы лишимся воды, тепла, канализации, медицинской помощи, остановится производство пищевой продукции, горючих веществ и т. д. Всё будет настолько плохо, что даже зомби не понадобятся. Это ведь только кажется, что риск минимальный, — мол, как-то же мы справлялись с отключением света в нашей квартире, и никто не умер! Но мы никогда не справлялись с отключением всего электричества у всех сразу.
Но кому под силу такая задача — лишить целую страну всей её инфраструктуры?! Вопрос, на самом деле, неверный и даже глупый. Правильный вопрос — как сохранить хоть что-то в мире в работоспособном состоянии после того, как соответствующее кибероружие «выстрелит»?
Именно с этой проблемой и столкнулись наши американо-израильские коллеги, ударив компьютерным червём Stuxnet по иранским ядерным реакторам. Это был первый случай в истории, когда использовался не просто вирус-шпион — штука теперь уже совершенно тривиальная, а специальная программа, заточенная на физическое уничтожение реальных производственных агрегатов.
Реконструкция этой истории, чуть не закончившейся мировой катастрофой, выглядит следующим образом. Вероятно, некий шпион-диверсант пронёс на охраняемую территорию иранского завода в Натанзе флешку с Stuxnet и запустил вирус в локальную компьютерную сеть. Для входа в систему червю требовался только Windows, чьи так называемые «уязвимости нулевого уровня» он, судя по всему, знал.
Вот почему, кстати говоря, не стоит удивляться требованиям Ангелы Меркель не гонять европейский интернет-трафик через американские серверы, а также отечественной инициативе по созданию собственной операционной системы (про трафик я уже и вовсе молчу). Да, всё это абсолютно бессмысленно, нереалистично и мёртвому припарка, но сама по себе эта политическая паника, поверьте, отнюдь не беспочвенна.