— Не в моем вкусе. Слишком плоская, — цель, отогнать неприятные воспоминания уже окончилась успехом, так что можно и позлить азиатку. Она крайне болезненно переносила разговоры о своей фигуре и это всегда выводило ее из себя.
— Что!? Я плоская? Да, как ты смеешь? У меня второй размер, придурок! Смотри, от чего отказываешься!
Дальше произошло непоправимое. Как знать может это и был тот самый взмах крыльев бабочки приведший к шторму в океане. Обманчиво тонкие и выглядящие слабыми ручки мертвой хваткой вцепились в мою ладонь и раньше, чем я успел понять что-либо, потянули на себя с силой локомотива. Через секунду пальцы сомкнулись на мягком и упругом холмике. Тактильные ощущения без ошибки определили в сжимаемом объекте женскую грудь, не скрытую одеждой. Чисто по привычке большой палец прошелся по горошинке соска, вызвав легкий румянец у лучшего снайпера Азиатско-Тихоокеанского региона.
— Ты что делаешь? — кажется не стоило пользоваться ситуацией и наглеть.
— Эй Мэй, можно как аналитик закончит и нам тоже попробовать? — панический ужас поднялся из глубин души. Повернув голову я увидел, что лучшие пилоты мира, вкупе с двумя генералами и научниками в белых халатах, выпучили глаза на нашу сценку. Похоже крики возмущения китаянки привлекли внимание всего зала.
Не став с воплями одергивать конечность из-под маечки Мэй и тем более падать на пол, как в каком-нибудь аниме гаремнике, я спокойно вынул руку и встав по стойке смирно, четко извинился перед наблюдателями с круглым шарами.
— Простите, господа. Не поймите неправильно. Я проводил медицинский осмотр капитана Линь. Еще раз прошу прощения, за доставленные неудобства, — к счастью стерва по вине которой все это произошло, поняла все верно и ограничилась кивком, подтверждающим мои слова…
Мерный гул двигателей самолета усыплял, и пассажиры мирно спали на своих местах. Все, кроме одного. Девушка в форме армии СССР, с нашивками младшего лейтенанта держала в руках старую потертую фотокарточку, с которой на нее смотрела счастливая семья. Родители и их дети. Мальчик лет десяти и миленькая девочка помладше, в коротеньком летнем платьице. Сколько ей тут? Пять? Может шесть? Лица почти стерлись из памяти. Только это фото и осталось. Семья. Странно, у кого она есть, часто не ценит ее. Таким людям не понять, что значит расти сиротой. Нет никого, к кому ты можешь прийти за поддержкой. Никто не похвалит тебя просто так, дабы поднять настроение. Ты остаешься наедине с этим миром, в расчете только на собственные силы. Перед глазами нехотя всплывали картины далекого прошлого.