Но хватало и откровенной ерунды. Шелк, который блестел, как дешевый полиэстер. Леопардовый принт с крупными красными розами. Перья и рюши — на одном платье их было так много, что хватило бы на целое шоу трансвеститов. Не слишком аккуратное кружево. Настолько прозрачный гипюр, что его можно было и не надевать, а прийти в нижнем белье — и никто бы не заметил разницы.
Все люди, приглашенные в дом Гедеонова, были богаты, и все равно между ними была пропасть — ума и вкуса, внутренней глубины и пустоты, тщеславия и странной возвышенности. И зачем он только собирает их здесь?..
Самого Гедеонова пока нигде не было, и я просто прогуливалась по залу. При таком разнообразии нарядов, я не выделялась и не терялась. То, что я была не в форме служанки, автоматически делало меня гостьей в глазах настоящих гостей, вот и все, что важно.
Пока все выглядело вполне достойно. Не королевский прием, конечно, зато на вечеринку после какой-нибудь кинонаграды вполне потянет. Понятно, что гостям не зачитывали некий свод правил, и все равно казалось, будто правила есть и они всем известны. Может, я и не права, но меня не покидало ощущение, что незримое присутствие хозяина поместья держало всю эту пеструю толпу на коротком поводке.
Да, все эти богатые и знаменитые побаивались Гедеонова! И я вдруг поняла, что у меня есть перед ними определенное преимущество, и невольно улыбнулась.
— Вот, наконец-то улыбаешься, а то ходила тут вся мрачная и такая неприступная!
Никита вынырнул из толпы быстро и незаметно, я такого не ожидала, но и не шарахнулась от него. Я давно уже заметила, что за недели работы в поместье нервы у меня стали покрепче.
Он был в черном, как и все охранники: деловой, но удобный костюм, под ним — свитер вместо рубашки. Охрана здесь выполняла не роль лакеев, украшающих собой зал, они были гарантией спокойствия и безопасности, и они должны были выглядеть как люди, которые могут такое обеспечить.
— Или ты увидела меня и потому улыбнулась? — подмигнул мне Никита.
Он осторожно приобнял меня за талию, но так, чтобы этого не заметил никто из гостей или прислуги. Он не был скромным и застенчивым — это же Никита, не думаю, что он вообще знает, что такое скромность! Но и он подчинялся правилам Гедеонова.
— Тебе я улыбаюсь сейчас, — ответила я.
Вот так красиво я вышла из положения, не опускаясь до лжи. Не могла ведь я сказать, что улыбаюсь вовсе не из-за него! Никита, который в своих мыслях был не иначе как вожаком львиного прайда, был бы задет.
А улыбалась я мыслям о том, что у меня есть то, чего нет у гостей, с детским нетерпением ожидающих хозяина, одно маленькое преимущество — ночные прогулки по саду.