Через пять часов он уже был в лагере. А еще через полчаса в сопровождении трех рабочих, лучших ходоков экспедиции, направился к далекому водоразделу.
Оттуда нужно было принести динамит, капсюли гремучей ртути, свертки бикфордова шнура. На высоких вершинах взлетят столбы громовых взрывов, и Корнев увидит, услышит эти мгновенные маяки и, ориентируясь по ним, выйдет из тесного кольца гор, что где-то там, на северо-западе, вплотную зажали озеро Амнеш.
Буров с двумя оставшимися рабочими поднялся на вершину Шайтан-горы. Они нагребли большую кучу сухого ягеля, притащили охапки еловых ветвей и сырого прошлогоднего валежника. Буров чиркнул спичкой. Вскоре дым повалил густыми, тяжелыми клубами. Они отвесно поднимались к облакам, и над горой, над лесом, над безлюдным простором, словно сказочный маяк, закачался высокий столб дыма. Все подняли головы и с надеждой следили за ним.
Буров отошел к краю обрыва и всмотрелся вдаль.
На востоке до самого горизонта тянулась полоса пологих зеленых увалов. Где-то далеко-далеко, то пропадая в пепельной дымке солнечного марева, то вновь пробиваясь сквозь нее, маячила высокая вершина Ялпин-Нёра — Сосьвинского молебного камня. Ближе к Шайтан-горе подбегали массивные чашеобразные горы. Полоса леса, словно вырубленная по нитке, обрывалась на их склонах и обнажала голые, неуютные вершины, лишенные древесной растительности. Эти горы когда-то служили очагами местных ледников. Ледники сползали по их ложбинам, в порошок стирали твердые горные породы и несли с собой валуны, гальку, песок. Ледники сгладили рельеф. В память о себе они оставили дымчатые зерна озер, всюду разбросанные между гор. Они заполнили широкие низины бурыми пятнами топких моховых болот. А в долинах, словно серебристая рыбья чешуя, сверкали на солнце изогнутые линии горных рек и ручьев.
Буров видел, как разветвлялись реки и тонкими зигзагами тянулись дальше на запад, на северо-восток, туда, где угрюмо синел главный массив Уральского хребта.
Там, в этой дымной, неизведанной дали, пропал отряд Корнева.
Буров еще долго стоял на краю обрыва, прямо по местности намечая маршруты для поисков Корнева. Наконец он подошел к костру.
— Ты остаешься здесь, — сказал Буров одному из рабочих, Григорию Хромых. — Будешь с утра до ночи жечь костер. И смотри, чтобы дым далеко было видно. — А ты пойдешь со мной, — повернулся Буров к Никите Власову. — Вернемся дня через четыре, к приходу Угрюмого.
Буров хотел осмотреть весь район, прилегающий к хребту, зажечь на высоких вершинах сигнальные костры и оставить там краткие записки. Он быстро шагал по извилистым горным тропинкам, время от времени останавливался, вынимал горный компас. Никита Власов едва поспевал за ним.