Я долго смотрел на нее, обескураженный и растерянный.
– Ладно, оставим это. Мы с тобой оба влипли в одну историю. Я не могу поехать в Вентуорт сегодня вечером. Я не могу так рисковать, даже если об этом просишь ты.
Она повернулась ко мне спиной, пожимая плечами:
– Пусть будет так, ты не поедешь в Вентуорт. Но я из-за этого не останусь!
Я подошел и обнял ее.
– Не злись, любимая. Ты должна понять…
Она резко высвободилась.
– Я занята, ты что, не видишь? Тебе нечего делать?
– Ладно, если ты так настроена…
Она повернула голову и взглянула на меня через плечо. Ее зеленые глаза вдруг стали холодными как камень.
– Я настроена именно так! И тебе лучше переехать к твоему дружку. В доме я хочу жить одна!
– Послушай, Лола…
– Ты слышал, что я сказала? Может, ты этого не понимаешь, но теперь эта станция принадлежит мне! Вы двое – такие друзья! Что ж, тогда иди и спи с ним!
Я оторопел от ненависти, сверкавшей в ее глазах.
– Раз ты так говоришь…
– Убирайся! Я хочу спать с мужчиной, а не с жалким насекомым! Иди и разговаривай со своим дружком!
Я вышел, хлопнув дверью.
На этом закончилась наша близость с Лолой. Странно, но теперь, когда появился Рой, я воспринял это спокойно. Рой помог мне перетащить одноместную кровать во флигель.
– Значит, опять в конуру! – прокомментировал он, смеясь. – Женщины! Их сексуальность висит над тобой как дамоклов меч. Я уже через это прошел. Теперь я, кажется, начинаю понимать, почему Йенсен удрал от нее.
Весь тот день Лола со мной не разговаривала. Около десяти часов она села в «меркьюри» и уехала в Вентуорт. Пока ее не было, я решил перенести свои вещи во флигель.
– Она успокоится, – сказал я Рою. – В любом случае пожить для разнообразия в мужской компании совсем неплохо.
Рой заправлял подъехавшую машину, а я упаковывал вещи в чемодан. Открыв ящик шкафа, в котором мы с Лолой хранили вещи и куда я спрятал револьвер, я его не нашел. Это по-настоящему озадачило меня: взять его могла только Лола. Я обыскал все ящики, но револьвера нигде не было. Я перерыл все комнаты в доме, но мои поиски остались безрезультатными.
Зачем она его взяла?
Вечер был испорчен. Я нервничал и все время думал о револьвере. Перед моими глазами все время стояло выражение ненависти у нее на лице. Я не переставал себя спрашивать: неужели наши отношения в последнее время были с ее стороны только мастерски разыгранным спектаклем?
Я просидел с Роем до часу ночи, и мы вместе пошли спать. Около трех часов я услышал, как затормозил «меркьюри». Моя кровать стояла у окна, и при лунном свете мне было видно, как она вошла в дом. Меня так и подмывало спросить у нее о револьвере, не откладывая до утра, но я все-таки сдержался. Этой ночью я спал плохо.