– Тогда мы будем платить ей. Сколько платят тебе?
– Восемьсот в месяц.
– Ей дадим шестьсот. Объясни, что выбора у нее нет. Если она не захочет с нами сотрудничать, ей несдобровать. Припугни хорошенько. Понял?
– Да.
– Тогда за дело. – Маликов посмотрел на Лабре. – Ты хорошо работаешь. Я позабочусь, чтобы тебе платили больше.
Когда Лабре ушел, Маликов выдвинул нижний ящик стола и включил магнитофон. Затем достал миниатюрный чувствительный радиомикрофон. Мягко постучал по корпусу, убедился, что «магический глаз» магнитофона реагирует, прицепил микрофон к ремешку часов и, прикрыв запястье потертым рукавом рубашки, решительно поднялся.
Увидев вошедшего, Ковский молниеносно напустил на себя деловой вид и принялся что-то строчить.
– Ты когда-нибудь научишься стучать? – сердито спросил он, откладывая ручку.
Маликов сел на жесткий деревянный стул с прямой спинкой.
– Через пять часов Шерман приземлится в аэропорту Кеннеди, – сказал он. – Нам известно, что он путешествует в гриме и по подложному паспорту. Мы не приветствуем его кандидатуру на пост президента. В связи с этим есть предложение – предупредить американскую полицию.
Ковский уставился на него мутными глазами:
– И что?..
– Полиция будет вынуждена принять меры. Пронюхают газетчики, разразится скандал. Шермана не изберут президентом, – объяснил Маликов.
Красные пятна гнева появились на лице Ковского. Если бы он догадался об этом сам! Но поздно: все, что исходит от Маликова, принять нельзя.
Именно на это Маликов и рассчитывал.
– С каких пор ты мне диктуешь?! – выкрикнул Ковский дрожащим от ярости голосом. – Твое дело – выяснить, зачем Шерман прибыл в Париж и о чем Дори говорил с Гирландом!
– Анонимная телеграмма, отправленная американской полиции, погубит Шермана, – безучастно повторил Маликов. – Я считаю, что это наша обязанность.
– Ты напоминаешь мне о моих обязанностях?!
– Да.
Ковский свирепо буравил глазами гиганта, так спокойно сидевшего перед ним.
– Поостерегись! – закричал он. – Одно мое слово, и тебя сошлют в Сибирь! Ты должен выполнять приказы, остальное не твоего ума дело. Я не собираюсь выслушивать твое мнение, никого оно не интересует, ты, ничтожество!
Он так рассвирепел, что перестал бояться.
– Если мы отправим эту телеграмму, Шерман наверняка не станет президентом Соединенных Штатов, – невозмутимо продолжал Маликов.
– Ты так думаешь, болван?! – срывающимся голосом зарычал Ковский. – Разве мы уверены, что этот человек – действительно Шерман? У нас есть только слова идиота Дрины! Если это и в самом деле Шерман – а я сомневаюсь – и мы предупредим американскую полицию, тогда как мы узнаем, зачем он сюда приезжал? Как только в ЦРУ сообразят, что мы его разоблачили, они устроят ему прикрытие, и мы ничего не найдем!