– Вон! – крикнула она снова.
– Мэм… ради бога… выслушайте меня… Я хотел, я пришел просить прощения. – Он смял кепи в комок, лицо искажено отчаянием. – Честно, мэм… я не вру, я хотел просить у вас прощения…
Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
– Лучше поздно, чем никогда, не так ли? – с горькой иронией бросила она. – Прощения? После того, что ты натворил? После того, как я столько сделала для тебя?.. И ты имел наглость заявиться сюда и просить, видите ли, прощения?.. А ну прочь! Смотреть на тебя тошно!
– Да… я понимаю. – Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. – Мэм, я хочу помочь вам… Я все рассказал Рону, и он обозвал меня грязным сукиным сыном. Он сказал, что, если я не исправлю ситуацию, он вообще не будет со мной разговаривать.
Хельга похолодела.
– Ты… рассказал Рону?
– Да, мэм… Вчера вечером, по телефону. Дело в том, что я ему маленько задолжал. А этот толстяк отвалил мне полторы тысячи долларов. Ну я обрадовался, конечно. Сроду не держал в руках такой суммы. Ну и похвалился Рону, что собираюсь купить подержанную машину. А он спросил, откуда деньги… вот я и рассказал.
Итак, скольким еще людям предстоит узнать, какой сумасшедшей, безрассудной идиоткой она была? Пока знают этот щенок, тот омерзительный маленький педик, Арчер и теперь еще Рон…
Она подошла к бару, налила в стакан водки и, не добавив льда, залпом выпила. У нее перехватило дыхание, на глазах выступили слезы, однако спиртное помогло собраться, и она перестала дрожать. Она села, открыла сумочку, достала сигареты, закурила, затем указала на стул:
– Садись.
– Слушаю, мэм.
Он робко и неловко примостился на краешке стула и принялся изучать свои ногти.
– Рон жутко на меня разозлился, мэм, – сказал он. – Сказал, что шантаж – самая грязная штука на свете. Сказал, что я – грязная вонючая тварь, раз пошел на такое. Я… я сказал ему, что я не шантажист, просто мне заплатили за работу, ну я ее и сделал. Эту работу… И сам никого не шантажировал. – Он поднял на нее совершенно несчастные глаза. – Но он сказал, что все равно, раз я участвовал в шантаже, и что он не будет со мной разговаривать до тех пор, пока я к вам не приду и во всем не признаюсь.
– Ты называл ему мое имя? – спросила Хельга.
– Да, кажется. Я ему все рассказал. О том, как вы помогли мне… Ну вот я и пришел, мэм. Прождал здесь не знаю сколько часов, пока вы не пришли. Я хочу вам помочь, мэм…
Хельга сделала нетерпеливый жест рукой, уронила пепел на ковер.
– Помочь мне? Интересно – как? Боюсь, что теперь слишком поздно. Ладно, выметайся. Мне противно на тебя смотреть!