Чертыхаясь, Арчер вырвался из его цепких пальцев и растянулся на полу, беспомощно глядя снизу вверх на Ларри.
Тот уже занес ногу для удара, но Хельга закричала:
– Не смей его трогать!
Ларри, сердито отдуваясь, отступил и вытер потное лицо ладонью.
Арчер с бледным как мел лицом лежал неподвижно, глядя теперь на Хельгу.
– Выходит, твой ублюдок вернулся… – хрипло пробормотал он. – Ладно, ваша взяла… Оставьте меня в покое.
Хельгу кольнула жалость. Синяк у него на щеке стал еще больше и приобрел сине-желтый оттенок. Губы распухли, на подбородке запеклась кровь. У него был взгляд испуганной побитой собаки.
– Я тебя предупреждала, Джек, – сказала она дрожащим голосом. – Мне очень жаль, но…
– Представляю! – саркастически заметил он. Медленно поднялся на ноги, привалился к стене. – Жаль! Тебе неведомо значение этого слова…
Она махнула рукой в сторону спортзала:
– Там тебе будет удобнее. Я принесу выпить.
Арчер проковылял в зал мимо Ларри, который весь напрягся и стоял, жуя жвачку и уперев руки в бока.
Хельга поднялась в гостиную, смешала двойное виски с содовой, добавила льда и понесла бокал в спортзал.
Арчер сидел в шезлонге, обхватив голову руками. Она поставила бокал на бильярдный стол.
– Может, ты есть хочешь?
– Да иди ты к дьяволу! – устало огрызнулся он. – Оставь меня в покое!
Она вышла и притворила дверь. Сделала знак Ларри следовать за ней и поднялась в прихожую.
– Поставь балку на место, Ларри, – сказала она и пошла в гостиную.
Дрожащими пальцами вскрыла конверт, который привез Ларри, развернула письмо. Подпись была точной копией закорючки Арчера. Она отыскала еще одно его письмо, сравнила обе подписи и с облегчением вздохнула. Да, банк съест эту фальшивку, тут и сомневаться нечего.
– Ну как, все о’кей, мэм? – В дверях появился Ларри.
– Да. Думаю, да. Он задавал какие-нибудь вопросы?
Ларри отрицательно помотал головой:
– Запросил пять кусков, но я сбил до трех с половиной. Пришлось еще потратиться на бензин, но вот, тут сдача…
– Ладно, не морочь мне голову всякой ерундой, – нетерпеливо отмахнулась она. Подошла к столу, вложила письмо в конверт и запечатала. – Еду в Лугано отправить. Хочешь есть, бери там на кухне. Наверное, уже разморозилось.
– Не надо, я сам съезжу, мэм. Дороги плохие, снег.
– Нет! Я больше здесь одна не останусь! Поеду.
– Только смотрите осторожнее, мэм! Жутко скользкие сегодня дороги.
– Не ложись спать, пока я не вернусь, – сказала она. – Поешь чего-нибудь. – Она покосилась на дверь, снова припертую балкой. – А он не выберется?
Ларри ухмыльнулся:
– Пока я здесь, и носа не высунет, мэм. Не посмеет.