– Готово! – бармен подвинул стакан Антуану, и тот в два глотка выпил обжигающий, пахнущий травами напиток. Приготовившись к долгому ожиданию, он отвернулся к телевизору, на котором беззвучно мелькали картинки новостной программы: полицейские разгоняют митинг, в магазине разгружают куриные тушки, на светском приеме дамы блещут бриллиантами. Сидеть и тупо ждать, без уверенности дождаться – это страшно раздражало Антуана, настроение испортилось. Но делать нечего, идти-то больше не к кому. Почему-то вспомнилось, как Дюфур загремел на гауптвахту за то, что отказался отстирывать форму лейтенанта, на которую случайно выплеснул бокал пива. Да, парень он непредсказуемый, и характерец у него еще тот… Как бы тоже дело не закончилось дракой…
Сзади послышались шаги по скрипучим ступеням.
– Вот он, – сказал бармен в пространство и Антуан, обернувшись, увидел приближающегося Дюфура. Стало ясно, что толку от него не будет: старый товарищ стал действительно старым, к тому же заметно прихрамывал на левую ногу.
Он остановился в двух шагах – ни руки не протянешь, ни в объятия не заключишь.
– Привет, Симон.
– Привет, – без всяких эмоций ответил тот, как будто они только вчера виделись в этом самом баре.
– Что с ногой?
– Собака укусила.
– Ты всегда любил шутки.
Дюфур молча взгромоздился на высокий стул. Бармен не спрашивая, плеснул ему дешевого виски, бросил в стакан один кубик льда. Дюфур пригубил.
– Что тебе надо? Ты же не случайно сюда забрел?
– Нужна твоя помощь – работа и жилье. На какое-то время. А я в долгу не останусь.
Симон усмехнулся.
– Ты пришел по адресу. Конечно, можешь занять мою кровать. И даже Марианну забирай, если она окажется достаточно пьяна, чтобы не заметить подмены. А насчет работы… Управляющим банком «Парижский кредит» пойдешь? На двести тысяч в месяц?
Рафаил сразу уловил нехорошие саркастические нотки в его голосе, но не сразу решил, как на них реагировать. Бармен пристально рассматривал собеседников и криво улыбался. Возможно, так получалось из-за шрамов. Это были не ритуальные надрезы и не знак принадлежности к определенному племени. Похоже на след от ранения в лицо… Другие африканцы тоже о чем-то перешептывались и бросали на белых не очень доброжелательные взгляды. Точнее, недоброжелательность была адресована Антуану – Симон здесь свой. Какой-никакой, но сосед, а не заезжий чужак.
Рафаилу не нравилось в «Колодце». Вялотекущая мышиная возня раздражала его сама по себе – да и ничем хорошим она не закончится, это ясно как божий день. В третьесортных барах за свою жизнь Антуан побывал немало, так что разбирался в вопросе…