– Но ведь дело не только в тебе, – Бен смотрел на меня снизу вверх, и в его голосе звучала горечь.
– Думаешь, я этого не знаю? Поэтому мне и пришлось действовать, ведь если бы я дала тебе еще немного времени, ты бы меня убедил. Ты нарисовал бы картинку прекрасного будущего и смотрел бы на нее со своим наивным оптимизмом, заставляя меня испытывать чувство вины. В итоге, я сделала бы это только для тебя, а потом началась бы суровая реальность. Я бы стала матерью-подростком, живущей в одном доме с мужем-подростком, его родителями и плачущим ребенком, и я бы начала злиться на тебя. Я бы злилась на ребенка и, в конце концов, возненавидела бы тебя за то, что ты навязал мне такую жизнь.
– Ты не можешь этого знать.
Я обернулась, чтобы окинуть взглядом всех присутствующих с их осуждающими лицами.
– Нет, я точно это знаю. Разве ты не видишь? Я прекрасно понимаю, чем это могло закончиться. А вот ты не хочешь смотреть правде в глаза.
Тетя Лайла сжала ремешок своей сумочки и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Не могу поверить, что ты это сделала. Это так эгоистично. Пожалуй, я могла бы догадаться заранее. Твоя мама приложила все усилия, но иногда даже у самых хороших родителей не выходят хорошие дети.
Я вздрогнула, как будто она дала мне пощечину.
Мама глубоко вдохнула.
– Лайла, не надо. Она сделала свой выбор.
Тетя Лайла повернулась, чтобы посмотреть маме в лицо.
– И ты знала об этом?
Мама кивнула.
– Мы поехали с ней.
Это было слишком простое описание тех невыносимо долгих часов, что мы потратили на поездку в клинику, заполнение бумаг, сдачу анализов, консультации, бесконечные вопросы в духе «ты уверена?», лежание на узкой кушетке с разведенными ногами, пока мама держала меня за руку, и, наконец, долгую и молчаливую дорогу домой.
Тетя Лайла подняла подбородок.
– А ты знала, что Бен хотел оставить ребенка? Что мы уже все продумали? Что он попросил ее отложить принятие решения? Она дала ему обещание.
Папа подошел к маме, и мы все вдруг осознали, что у моего поступка могло быть еще одно неожиданное последствие. Кажется, я разрушила еще кое-что.
– Я знала, но Мередит сама приняла решение. Я должна была ее поддержать.
Она должна была меня поддержать, потому что я вынудила ее, загнала в угол. Я была глупой и неосторожной, а теперь моя мама за это расплачивалась.
Лицо тети Лайлы покраснело. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но Бен прервал ее.
– Теперь это не важно, мам. Что сделано – то сделано, – он посмотрел на меня холодным и пустым взглядом, которого я раньше не видела. – Мы уже ничего не можем сделать.